Хм, нет же. Многое, что знала сейчас Персефона о существах иных сторон, открыл ей именно Артемис, который с этими существами встречался лицом к морде. И лишь то, почему он приказал сестре никогда не искать его в Самайн, оставалось для неё загадкой.
Впрочем, на излёте нынешнего октября Персефона смутно чувствовала, что запрет держится на честном слове, да и сама она давно уж не наивная эльфийская принцесса – вон, девочки с ресепшн в салоне красоты по имени-отчеству обращаются. А ещё ей мерещился скрытый надлом в душе Артемиса. Болезненный, как трещина в кости, совсем не думающий срастаться, лишающий сил в самый неподходящий момент. Потому истинная причина её приезда была – взглянуть в глаза, взять за руку, не оставить в одиночестве, а ловля туманов – лишь повод, хотя и весомый.
В электричке Персефона первым делом вытащила телефон, мысленно посмеявшись над тем, что похожа на подростков с их «мне только мессенджеры проверить». Но приложение, которое она тайком установила в планшет Артемиса, работало исправно, отсылая трекинг в телефон Персефоны, и оставалось лишь надеяться, что брату-охотнику не приспичит выключить геолокацию.
Упомянутые мессенджеры, почуяв сигнал сети, изверглись на Персефону. В рабочем чатике кто-то что-то уточнял. В творческом – приглашал на очередной ивент. Палец Персефоны, дрожа, застыл над кнопкой «Не пойду»: пропускать собрание прекрасных людей не хотелось, но одна мысль о новой встрече с Осенним князем вызывала мучительный озноб.
…Он подошёл к ней в перерыве. Высокий, статный, с седой (или выбеленной?) прядью в рыжих волосах, одетый в лучших традициях тёмноромантического стиля. Смотрел поначалу не на неё даже, а на рисунки с рукоделием, и ещё ни слова вслух не произнёс, а Персефона, сама себя не узнавая, была готова подарить ему любую из своих работ, какая понравится.
А потом Князь взглянул на саму Персефону.
«Выбрал, что хочу», – прочла она в глазах бездонно-зелёных, словно болотные омуты.
Остаток встречи Персефона провела в смятении, замерев на своём месте за столиком и отказавшись даже от комментариев к чужим выступлениям, хотя всегда находила, что сказать по делу.
«Не скроешь от меня за молчанием свой ум да таланты», – мысленный голос Князя, который вслух говорил что-то мимолётное другому участнику, вползал туманной змеёю Персефоне в уши, нежно обвивался вокруг открытой шеи. А может, ей это лишь мерещилось вместе с незваными внутричерепными шепотками, которые напоминали, что Персефоне тридцать даже не с хвостиком, а с целой косой, родители уж пару лет на том свете, а Артемис от силков любви как ускользнул, так вновь в них и не попадался.
«Да кому ты нужна, чтоб владыке Самайна отказывать?» – хором вопросили шепотки и смолкли, оставив Персефону судорожно комкать салфетку и гадать, откуда ей пришло знание о титуле незнакомца.
Он ушёл незаметно, не дожидаясь окончания встречи, чем ясно дал понять Персефоне, что их пути ещё пересекутся вне зависимости от её на то желания.
Быть может, она смогла бы утопить дозу непрошеного волшебства в повседневной рутине, растворить его там без остатка и благополучно убрать на полку с гомеопатией. Но наутро после злосчастной встречи в сборе сушёной мяты обнаружилась плесень, вечером следующего дня об оконное стекло убилась лесная птица, а спустя неделю на маникюр явился волчок, передавший от Князя привет.
