Сгустки света - страница 6

До войны Малик жил в крупном предгорном селении со старым советским названием Октябрьское, получившем своё наименование в честь социалистической революции. Он работал механизатором в местном совхозе, к своему тридцатилетию был женат, имел двоих сыновей. Жил небогато, но достойно. Правда, Юсупов всегда считал, что ему уготована лучшая роль, чем возня с тракторами. И дождался своего шанса.

Когда началась первая кампания, Малик воспринял проходящие вокруг события как возможность выбиться в люди. Он без колебаний взял в руки оружие. Отрастил бороду, которую раньше не носил. Сколотил отряд из местных, познакомился с наёмниками-иностранцами, влившимися под его начало. Заимел покровителей, которые щедро оплачивали боевые вылазки по нападению на колонны федеральных войск и другие лихие операции.

Не гнушался отряд Юсупова и прочими специфическими способами заработать, такими как похищения людей, за которых бандиты требовали выкуп у родственников несчастных пленников. Много унесенных жизней было на их счету и на его, Малика, личном счету тоже. Об убитых им солдатах Малик не переживал: так, иногда приходили мысли, что у них где-то остались матери, жёны. Но ведь ни лично он, ни его братья по оружию этих солдат сюда не звали.

Юсупов поддерживал идею становления молодой независимой республики, поэтому он легко успокаивал себя тем, что делал большое дело, воюя на своей земле с чужаками. Да и федералы особо с местными не церемонились, немало чего здесь разрушили и уничтожили. Так что кровь за кровь. Никаких угрызений совести Малик не испытывал. Численность отряда в лучшие времена доходила до пятисот человек, денег хватало. Сбылась его давнишняя мечта – он стал большим человеком, влиятельным полевым командиром.

По окончании первой войны Малик обосновался в своём родовом доме в Октябрьском. И тут выяснилось, что убивать за деньги представителей федеральной власти и строить независимую республику – это абсолютно разные вещи. Иностранных эмиссаров процветание местного населения совершенно не интересовало. Они по-прежнему готовы были платить хорошие деньги за террор в отношении федералов, но войска ушли, и центральная власть здесь перестала существовать де-факто. Чтобы зарабатывать на привычном уровне и привычным способом, полевым командирам приходилось осуществлять набеги на сёла в соседних республиках, нападая на военнослужащих и государственные органы.

Правительство России быстро поняло, что, пойдя на уступки один раз, страна получает вечный кровоточащий гнойник, грозящий охватить весь Северный Кавказ. Вопрос требовал кардинального решения. И вскоре началась вторая кампания. В республику вновь вошли федеральные войска. Пользуясь тем, что мирное население устало от войны и разрухи, центральная власть в каждом городе и селении начала договариваться с местными о мире. Взамен требовали одно: выдать боевиков, прекратить вооружённое сопротивление и сложить оружие. Кто не совершил тяжких преступлений, попадали под амнистию и спокойно возвращались домой. Не желающих сдаваться фанатиков и отморозков выдавливали в горы и уничтожали. Власти освобождали село за селом, постепенно продвигаясь вглубь территории республики.

Дошло дело и до Октябрьского, которое Юсупов вместе с частью своего отряда превратил в серьёзный укрепленный район. Вторая часть, состоящая преимущественно из иностранцев, оставаться здесь не захотела и постаралась с боем прорваться в Грузию, но этот путь уже был отрезан. Наёмники вернулись и вновь примкнули к Юсупову. О судьбе местного населения Малик не задумывался. Некоторые сельчане успели до начала боевых действий покинуть свои дома, кто-то предпочёл остаться и вынужденно прятался по подвалам.