– Вполне, – протянул я. Получается, попечители – это некий стопор, чтоб юные шалопаи не вляпались в серьезные финансовые неприятности. Неплохо. Но нужно будет уточнить некоторые моменты в соответствующей литературе.
– Замечательно. – полковник кивнул. – Тогда вот вам бумага, пишите заявление в свободной форме, а завтра на Совете Призрения мы его утвердим и вышлем вам соответствующий документ. Вроде бы все…
Тут и дурак поймет, что аудиенция окончена. Но никаких обид, полковник и так убил на меня большую часть дня. Так что мы с дедом Богданом шустренько откланялись и свалили из этой обители бюрократии под названием управа Первого Донского округа. Хотя, если судить по количеству мундиров, встретившихся нам на пути к выходу из здания, я бы назвал его штабом. Впрочем, похоже, что кроме меня такая мысль никому в голову не приходила… полагаю, это связано с тем, что подобное засилье разномастных мундиров абсолютно привычно для окружающих. Здесь, как я понял, мундиры носят все чиновники без исключения, а может, и не только они. Что-то подобное, как мне кажется, было и в нашей истории, по крайней мере в дореволюционные времена, когда чуть ли не у каждого ведомства была своя форма. Здесь же эта традиция, судя по всему, без проблем дожила до нынешних времен. Ха, могу поспорить, если в этом мире водятся общечеловеки, они наверняка воют от такого «милитаризма»!
* * *
Полковник Турчанинов проводил взглядом скрывшегося за дверью старого друга и его найденыша, после чего откинулся на спинку кресла и, прикрыв глаза, облегченно вздохнул. Наконец-то это закончилось… почти. Хозяин кабинета открыл глаза, глянув на проскользнувшего в дверь адъютанта.
– Ну? – спросил он.
– Глухо, господин полковник. – Покачал головой его помощник. – Если его защиту ставила Ружана Немировна, то я преклоняюсь перед ее талантом. Мне такое мастерство пока не по плечу.
– Ясно, – хмуро отозвался окружной атаман. – А что скажешь по общему впечатлению?
– Он ведет себя как взрослый, – после недолгого молчания проговорил адъютант.
– Сирота. – Пожал плечами хозяин кабинета. – Такие взрослеют быстро, а ему уже шестнадцать.
– Согласен, – кивнул помощник. – Но есть еще один момент. Как бы рано человек ни повзрослел, словарный запас его будет соответствовать окружению…
– Хочешь сказать, что для бродяги у него слишком правильная речь? – усмехнулся полковник. – Я это тоже заметил. А еще… акцент, не акцент…
– Да, что-то чужое в интонациях слышится совершенно определенно, – подтвердил адъютант. – Но опять же, если вы правы насчет раскольников, то в этом нет ничего удивительного. С их-то отшельничеством и традициями…
– В общем, ясно, что ничего не ясно. – Скривился Турчанинов. – Ладно, свободен… и подготовь документы к завтрашнему совету. Обещание надо держать.
– Будет исполнено, господин полковник, – кивнул помощник, взяв со стола лист заявления, и исчез за дверью.
– Ох, Богдан, надеюсь, ты не втравишь нас в неприятности этими своими игрищами, – тихо пробормотал окружной атаман.
* * *
Попросить объяснения поступкам старика и его жены я решился, лишь когда старый пикап деда Богдана выкатился за пределы юрта.
– Судьба, – коротко ответил он с невозмутимостью каменной глыбы, разве что плечами пожал. Я не понял.
– А если развернуть?
– Вот же недоверчивый. – Покачал головой Богдан, но пояснил: – Ну не мог я пройти мимо, понимаешь. Нельзя так.
