Мы старались не говорить об Андрее, чтобы не тревожить болезненными воспоминаниями свои израненные сердца. И через некоторое время я стала замечать, что мои дети изменились. Они стали более спокойными и уверенными. У них даже появился аппетит, хотя раньше мы питались по принципу: когда придётся и чем придётся. Дети стали больше смеяться и шутить, и лишь я продолжала всё сильнее увязать в своём горьком прошлом, которое, как болото, с каждым днём затягивало меня, не позволяя строить нормальные отношения с людьми.
Я всегда молча несла свой крест, никому не жалуясь и не рассказывая о своих семейных проблемах даже подругам. Но когда Андрей умер, и все люди вокруг меня стали превозносить моего покойного мужа до небес, выставляя чуть ли не агнцем божьим, я поняла, что не могу продолжать молчать. И когда кто-то в моём присутствии начинал хвалить Андрея, я аккуратно заявляла, что не всё в наших семейных отношениях было так идеально, как говорят.
Конечно, с теми людьми, с которыми Андрей честно пропивал свою зарплату, разговаривать было бесполезно, потому что люди, которых мой муж из года в год поил водкой и выручал деньгами, совершенно не хотели слушать ничего, порочащего честь их закадычного друга. Но те, кто довольно-таки долгое время знал меня и знал исключительно с хорошей стороны, а не по слухам и сплетням с чужих уст, выслушивали мои слова, кивали в ответ, но одновременно старались ограничить мою откровенность следующими словами:
– Олеся, мы прекрасно понимаем, что тебе довелось пережить, и как тяжело молодой женщине потерять мужа. Но сейчас в тебе говорит обида, потому что ты осталась одна с двумя детьми, а свекровь отказывается тебе помогать. И из-за этого семейная жизнь видится тебе только в чёрных красках. И вполне естественно, что ты немного преувеличиваешь, когда говоришь об Андрее, потому что ни один мужчина, имеющий семью, не мог поступать так, как, по твоим словам, поступал Андрей.
– Конечно, не мог, – соглашалась я. – На самом деле, он поступал гораздо хуже, чем я пытаюсь сказать. Но мне слишком больно говорить правду. Поэтому, действительно, я немного искажаю истину, опуская самые обидные и унизительные подробности, которые мне довелось пережить.
Но мне не верили. Все сочувственно кивали, гладили меня по плечам, после чего молча отходили в сторону, не желая становиться свидетелями чужой трагедии. И я снова оставалась одна. Меня поддерживала лишь Вера, моя подруга, с которой я случайно познакомилась, пока сидела в очереди в стоматологу, около трёх лет назад, но за это время мы успели с ней крепко сдружиться. Мы обменивались рецептами, секретничали по самым интимным вопросам, и старались встречаться или хотя бы созваниваться каждый день. Но даже Вере я стеснялась рассказывать всю правду.
Однажды я проснулась среди ночи и увидела в кровати рядом с собой мужа. Он лежал и улыбался, глядя на меня. И в ужасе я вспомнила о том, что он умер и поэтому никак не мог быть сейчас рядом со мной, но увиденное опровергало этот факт. Возможно, я что-то перепутала, приняв желаемое за действительное, и на самом деле мой муж жив и здоров. И как бы в подтверждение этому Андрей протянул ко мне руки и привлёк к себе. А я была настолько охвачена ужасом, что даже не посмела сопротивляться.
Муж крепко прижал меня к себе. А также положил свои ноги на мои, сдавив моё тело окончательно. Дышать стало трудно, а пошевелиться – невозможно. И я почувствовала себя как бы внутри Андрея, словно он заглотил меня, как удав кролика, и не было никакой возможности вырваться наружу.
