Пальцы неловко нащупали нужный рычаг. Помещение затянула тьма с еле заметным оттенком зелени.
– В самом деле, – не более дружелюбно вернул мне реплику невидимый пока тип, – кто такой один, если нас таких здесь десятки?
Глаза наконец привыкли к темноте, и я смогла рассмотреть молодого мужчину, устроившегося за столом. Светлые волосы, небрежно стянутые лентой, красивое лицо до сих пор искажала ярость… да что там, он едва контролировал оборот, глаза просто полыхали желтым!
– Ой… – Узнавание обозначил сдавленный всхлип.
Жених.
Вид он имел помятый. Камзол валялся на полу, привлекательное лицо казалось посеревшим и осунувшимся, будто бы его обладатель несколько недель трудился на рудниках. На столе перед мужчиной находилась отнюдь не книга, а початая бутылка вина и ополовиненный бокал. Еще сыр и виноград на блюде.
– Вижу, я все-таки немного запал в память вашего высочества. – Моя реакция была истолкована верно.
Моргнуть не успела, как раздражение сменилось досадой и жалостью.
Пиршество в библиотеке было несколько неуместно, но состояние жениха я приблизительно понимала, хоть и находилась, так сказать, по ту сторону.
– Мейхем Ари-Ираж, – назвала его полное имя я и шагнула ближе.
Хотелось как-то помочь, что-то сказать…
– Неплохо звучит, правда? – обратил на меня слегка затуманенный взгляд жених.
– Красиво… – подтвердила я.
И подошла еще ближе. Что именно нужно сделать или сказать, я не знала, но просто уйти и оставить его здесь напиваться в одиночестве казалось неправильным.
– Жаль, носить это имя недолго. – Он залпом осушил бокал. – Сутки примерно, да? А потом оно так же замечательно будет смотреться на могильной плите. Мило, вдохновляет… тонизирует!
На последней фразе он с громким стуком поставил бокал на стол, судя по всему с трудом удержавшись от искушения швырнуть его в стену.
Подготовили меня все-таки плохо, потому что я совершенно не ожидала, что жених может оказаться настроен столь агрессивно. Логично, но… Черным Королевам не перечат. У сестер все прошло гладко, мама с бабушкой не предупреждали ни одну из нас о возможных трудностях такого рода.
Именно мой жених почему-то не был в восторге от перспективы быть растерзанным огромной черной паучихой после первого брачного дня. И, должна заметить, я не могу его за это осуждать.
Я сама не заметила, как подошла почти вплотную к столу, за которым он устроился.
Поймала его взгляд, чуть не покачнулась от всей гаммы плескавшихся там чувств. Сухо, болезненно сглотнула. И тихо сказала:
– Прости меня, пожалуйста. Я не хотела.
Дернуться не успела, как оба запястья угодили в плен мужских ладоней. Мейхем с силой притянул добычу к себе. Я чуть не рухнула на него! По разгоряченной смущением щеке скользнуло дыхание с еле ощутимым запахом сыра, винограда и вина.
– Чего именно? – скептично уточнил жених.
Промолчала. Любой ответ прозвучал бы сейчас одинаково глупо.
Противник это прекрасно осознавал, поэтому преимущество было на его стороне.
Слишком сильную, даже болезненную хватку он не ослабил. Полный ненависти взгляд обжигал. Казалось, на коже, там, куда он смотрел, остаются красные струпья. Рот, подбородок, шея… грудь. От резкого рывка халат распахнулся, и теперь я стояла перед женихом в одной темно-синей сорочке. А он бессовестно рассматривал открывшийся его вниманию вид.
Пристальный взгляд медленно прошелся вдоль линии декольте. Дыхание участилось. У обоих.
