– Ветер времени? – Тимур задумался, прищурив глаза. – Сагиб уже пытался его вызвать?
– Нет, мой господин, – покачала головой жена. – Когда мудрец понял, что в его руках необыкновенная сила, страх обуял его, и он явился ко мне со своими сомнениями. Имеет ли право обычный смертный, коим является Сагиб, вызвать то, что подвластно аллаху? Или это должен сделать великий властитель, которому покоряются горы и небо, перед которым склоняются города и народы? Не должен ли Сагиб стать слугой при господине, повелевающем ветром времени?
– А твой мудрец хитёр, – усмехнулся Тимур. – Что ж, Биби-ханум, сегодня после вечерней молитвы приводи его, пусть покажет ветер времени. Развлечёмся немного. Я велю позвать сыновей и внуков, и если он окажется обычным обманщиком, будет кому снести его хитрую голову.
– Как прикажешь, мой господин. – Жена почтительно кивнула. – Как ты распорядишься насчёт Тукал-ханум – младшей императрицы?
Тимур задумался. Тукал-ханум была младшей женой Тамерлана. Ему пришлось жениться на десятилетней монгольской принцессе перед самым походом для укрепления своей власти этим союзом. И хотя правила, установленные Железным Хромцом, не позволяли мурзам и военачальникам возить за собой гаремы в военные походы, Биби-ханум настояла на том, чтобы в её повозке следовала за войском Тимура младшая императрица. На саму Биби-ханум правило не распространялось. Она давно была не столько женой, сколько другом и верным советником эмира. А вот к идее взять в поход Тукал-ханум, Тимур сначала отнёсся резко отрицательно.
– Что ты придумала, Биби-ханум? – раздражённо выговаривал он жене перед походом. – Что за блажь взять с собой принцессу? Как женщина она меня совсем не привлекает. Может быть, лет через пять-шесть я буду готов сделать её женой. Это ребёнок, которому ещё впору играть с куклами, а не сопровождать меня в опасном походе.
– Я считаю, мой господин, что оставлять её в гареме гораздо опаснее, – возражала старшая жена, сверкая глазами. Она искренне привязалась к десятилетней девочке и окружила её поистине материнской заботой. – Я не уверена, что она доживёт до твоего возвращения, мой повелитель.
И Тимур вынужден был согласиться ибо прекрасно знал обо всех гаремных интригах и о том, что только присутствие и авторитет Биби-ханум сдерживают остальных жён и наложниц от открытого взаимного противостояния.
– Нет. – Тимур покачал головой, прервав раздумье. – Она слишком молода и неопытна. Пусть остаётся у себя со служанкой.
После вечернего намаза в шатре Железного Хромца собрались только самые близкие ему люди. Бдительный Тулуйбек выставил двойное кольцо стражи, оберегая жизни эмира и его наследников. Тимур восседал на золочёном кресле с мягкими подушками и высокой спинкой, напоминающем трон императора. У его ног примостилась Биби-ханум, а вокруг расположились сыновья и внуки. «Сыновей осталось всего двое, – с неожиданной тоской подумал эмир, – и оба молоды и несерьёзны. Шахрух слишком горяч, ему не исполнилось и восемнадцати, а Мираншах хоть и старше, но хитёр и безволен. Умар был умным и смелым воином, но год назад он погиб в бою». Танцующие языки пламени в светильниках отбрасывали мягкие тени на лица внуков, оставшихся после смерти первого сына от любимой Ульджай Туркан-ага. Тимур приблизил их наравне с другими сыновьями и сейчас вглядывался в лица младшего – султана Пир-Мухаммеда, и старшего – мирзы Мухаммада. В умном, рассудительном, щедром к друзьям и не знающим жалости к врагам Пир-Мухаммеде, Тимур видел будущее своей империи. Не сыновьям, а именно ему Железный Хромец втайне мечтал передать бразды правления после своей смерти. Что касается старшего Мухаммада, Тимур был наслышан о его чрезмерном пристрастии к женским чарам. И хотя это не считалось недостатком среди мужчин того времени, но старший внук ради женщин мог пренебречь всем – воинской славой, дружбой и честью, и это расстраивало великого деда, терпящего сумасбродства Мухаммада из памяти к любимому сыну.
