– …ты увидишь и многих других, прибывших на помощь братьям со всех концов мира – суданцы, индонезийцы, тамилы, немцы… – Эшреф вдруг улыбнулся. – Был один брат, мой друг – индеец из Венесуэлы.54 Он уверовал уже в зрелом возрасте, ему было за тридцать. В Фаллудже, прежде чем принять шахаду, он уничтожил американский танк.
– Вы были в Фаллудже, учитель? – Кулжан, самый юный из присутствующий, ему едва исполнилось семнадцать, восторженно захлопал раскосыми глазами. Интересно стало не только молодому казаху – перед ними стояла живая легенда.55
– Был. – кивнул Эшреф. – Но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз.
Он вновь обратил внимание на Зелимхана.
– Что касается хитана – конечно, обычно мусульмане делают его. Но не все, и большинство учёных сходятся в том, что это желательно, но необязательно.
– И вообще, нефиг на чужие причиндалы засматриваться. – глухо пробормотал Артур. Зелимхан напрягся, несколько кавказцев покосились на шутника с осуждением, но Эшреф, кажется, ничего не услышал.
Крымчанин вздохнул и устало потёр переносицу.
– Думаю, тебе нужно время, чтобы подумать, Зелимхан. Я освобождаю тебя от занятий до завтрашнего обеда. Советую тебе пост и молитву – они успокоят твоё сердце и принесут ясность уму. Иди.
Чеченец, чуть растеряно потоптавшись на месте, подчинился жесту и направился в другой конец здания. Взгляд Эшрефа, тем временем, переместился на Марата, сразу почувствовавшего себя неловко.
– Марат…
Ноги сами вытолкнули блондина наверх.
– …ты специально резко ответил на неудачную шутку брата, чтобы его спровоцировать?
Марат, только что твёрдо намеревавшийся соврать, вдруг неожиданно для самого себя кивнул:
– Да. Простите, учитель.
Эшреф грустно покачал головой:
– Ты провинился не передо мной. Провоцировать слабейшего на драку – недостойно сильного. Садись и подумай о том, что я сказал.
Валеев сел на место, почему-то чувствуя себя так, словно он вдруг громко испортил воздух посреди офиса. Пожалуй, даже хуже.
Учитель, тем временем, подошёл к доске.
– Приступим к уроку. Итак, вчера мы учили, как вести себя на рынке. Кулжан, представь, что я торговец, продающий абрикосы по триста фунтов56 за килограмм. Тебе нужно купить три килограмма, но у тебя только пятьсот фунтов. Начинай.
Казах встал и вежливо поклонился:
– Ас-саля́му алейкум ва-рахмату-Лла́х…57
В углу продолжал стоять с кирпичом в руках грустный Линар.
– Интеллигент, звонить поедешь на гору?
Антон задумчиво поскрёб отрастающую щетину. Поехать-то он поедет, надо же узнать, как там Гриша, но хорошо бы ещё…
– А позвонить дашь? Мне пару минут всего.
– Ну вот, начинается… – Кот состроил возмущённую мину. – Ты им палец, они руку по локоть…
Шарьин с серьёзным видом кивнул:
– Ага. А потом шею перегрызать начнём. Так дашь, насяльникамана?
Командир их маленького подразделения, невысокий и тёмный тридцатилетний инженер из Набережных Челнов, печально вздохнул:
– Дам, что ж с тобой делать. Ещё желающие на гору?
Ворона радостно поднял руку:
– Я поеду, Лёха!
– Ты ж вчера ездил. – хмыкнул Кот. – Хорошего понемножку.
«Таксоморяк» начал плести что насчёт «да я не звонить, пацанов там наверху просто проведать», но командир уже отвернулся.
– Лёха, мне бы тоже позвонить… – Чёрный, второй москвич в подразделении (ну, не более «москвич», чем Антон, но всё относительно…) явно не питал особых надежд на согласие. Вполне оправданно, как выяснилось.
