Попытка не удалась – прочность смёрзшегося до каменного состояния кусочка пальмовой гадости оказалась выше прочности печенья, и последнее раскрошилось в руках.
Как вскоре выяснилось, Шарьин переоценил любовь временных товарищей к гигиене – помимо их троицы, в душ после завтрака поспешили человек пять, не более.
Восьмичасовое построение вместо Вагая возглавил Туер, оставив причины неразъяснёнными.
– Сейчас все идём в штаб, на второй этаж. Там медкомиссия. После неё, кто закончил, не разбредаться, спускаетесь вниз и ждёте вон там, в курилке. Нале-во! Заходим.
На втором этаже всех застроили ещё раз, повторив только что озвученное, и добавив технических деталей:
– Сначала сюда, на осмотр. Один выходит, другой сразу заходит. Кто вышел – ждём здесь, ещё анализы сдавать, на наркотики. Первый – заходи!
Начальственная длань уткнулась в подвернувшегося под неё Петренко.
В кабинете сидели упитанно-чеховского облика пожилой врач с молодым помощником, что-то одновременно писавшим на бумаге и набивавшим на компьютере.
– Фамилия, имя, отчество? Возраст? – «Чехов», поправив очки, взглянул на вошедшего.
– Петренко, Григорий Сергеевич, двадцать девять.
«Молодой» пробарабанил по клавиатуре и удовлетворённо «угукнул», видимо, сообщая старшему товарищу «есть такой».
– Жалобы на здоровье есть?
– Нет. – Григорий помотал головой.
Клац-клац.
– Болели туберкулёзом, гепатитом?
– Не болел.
Клац-клац.
– Шрамы на теле, характерные отметки?
– Э-э… да, есть. Пулевое было в пятнадцатом.
Врач махнул рукой:
– Показывайте.
Кандидат приспустил штаны, демонстрируя округлый шрам на левом бедре. «Молодой» встал с места и с близкого расстояния сделал снимок на цифровую «мыльницу».
– Беспокоит?
– Нет.
– Ещё есть?
– Нету.
– Одевайтесь, ждите в коридоре.
Выйдя к остальным и пропустив в кабинет очередного кандидата, Петренко немедленно оказался под градом вопросов с общим смыслом «ну что там?».
– Да, фигня. – он пренебрежительно махнул рукой. – Руки-ноги есть, ту́бика-желтухи нет – годен.
– Пушечное мясо набирают. – вздохнул один из мужиков постарше, но особой поддержки не получил. Большинство явно придерживалось идеи «пусть возьмут, а там видно будет».
Очередь продвигалась довольно быстро, хотя некоторые, в основном из старшего поколения, задерживались подольше – «Чехова» интересовали болячки, которые обычно портят жизнь мужчинам старше сорока.
Марат вошёл и вышел, практически не задерживаясь, у Антона заняло чуть больше времени фотографирование двух осколочных шрамов на спине.
Закончив осмотр, «Чехов» вышел к ширнармассам.
– Все берём по одной пробирке из ящика. – он показал на стоящую на подоконнике, возле туалета, картонную коробку. – Да погодите, дайте договорить сначала!
Толпа, качнувшаяся было к цели, вновь замерла.
– Как взяли, стоите здесь. По команде, по два человека подходите, называетесь. Заходите в туалет, наполняете пробирки. Выходите, опять отходите сюда, ждёте. Как вызовут – подходите, показываете пробирки. Потом выливаете в туалете, пробирки выкидываете. Всё понятно?
Система казалась довольно запутанной, но уточнять никто не стал, и все дружно ломанулись за пробирками, едва не затоптав доктора. В стеклянных колбочках были какие-то бумажные полоски, немедленно вызвавшие умеренно-остроумные и неумеренно-пошлые шутки.
– Так, два человека, первые, подходим.
Ажиотажа не наблюдалось, так что Антон, пожав плечами, шагнул вперёд. За ним двинулся мужик, жаловавшийся насчёт «пушечного мяса». Проделав все необходимые манипуляции, они вернулись на место, а доктор вызвал следующую двойку.
