- И тебе доброго вечера, Рондгул. И да, я тебя прекрасно понимаю, - спокойно ответила я, выдержав его хмурый, насупленный взгляд.
- Ты всё помнишь? - сделав шаг от порога вглубь комнаты, продолжил интересоваться он.
- Конечно, - мальчишка открыл было рот, по всей видимости, чтобы уточнить, но я успела добавить: - и как ты меня всё время толкал, стрелял в меня из рогатки, и даже как ударил по голове в тот самый день...
Лози, услышав всё это, тихо ахнула, но успела вовремя прикрыть рот ладошкой. Я всё это сказала специально, пусть каждый из наннури знает, что я и тогда всё понимала, только ничего не могла сказать или сделать.
- Я ведь живой человек, Рон. Просто не была способна управлять своим телом, мне словно мешал какой-то могучий монстр... - я, естественно, преувеличивала, но с целью заинтересовать мелкого собеседника.
Извинений от братца, ожидаемо, не последовало, зато в его тёмных глазах зажёгся огонёк так знакомого мне детского любопытства.
- А какой он, расскажешь? - ещё один шаг ко мне.
- Даже более того, покажу, - я так же как он, отзеркалив его позу, чуть наклонилась вперёд и ответила ему в тон - немного понизив голос.
- Госпожа, я закончила, - вмешалась служанка, и Рондгул мгновенно переменился в лице, нацепив маску вселенского высокомерия, и откуда только поднабрался подобных замашек?
- Я завтра приду. Будь готова всё рассказать! - гордо выпятив грудь, распорядился он, и, более не глядя на нас, степенно покинул помещение.
- Спасибо, Лози, можешь идти, - отпустила я, замершую позади девушку.
- Госпожа, принести вам что-нибудь перекусить? Или приготовить горячий травяной взвар? - заботливо уточнила помощница, но я отрицательно качнула головой и та, понятливо кивнув, вышла за дверь, тихо притворив за собой створку.
Оставшись одна, медленно встала и подошла к плотно закрытому окну. Откинув задвижку, приоткрыла ставню и выглянула наружу.
Холодный ветер пустыни мгновенно овеял лицо, заставляя меня вздрогнуть. Кожа покрылась мелкими, противными мурашками. Поплотнее запахнув вязаный плед, вгляделась вдаль, прислушиваясь к себе и своим ощущениям.
Пустыня пела. Она звала меня к себе, и с каждым днём этот настойчивый шёпот становился всё сильнее, всё громче и назойливее. Он стихал лишь с наступлением нового дня, с первыми лучами солнца меня отпускало. Ночи превратились в сплошное мучение, приходилось досыпать днём. Все окружающие и родители в том числе считали, что организму нужен продолжительный сон, что таким образом я скорее восстановлюсь. Оттого меня не тревожили вплоть до обеда.
Прикрыв веки, попробовала понять, что это за звуки я слышу, и наконец-таки решить: последовать приглашению, или же запереться в опочивальне и постараться уснуть. При этом прекрасно знала, что второе у меня не выйдет, пробовала много раз и безуспешно.
- Иду, - выдохнула пару минут спустя. Страх слететь с катушек победил осторожность. Рассказать отцу о своём состоянии не смогла, хотя несколько раз открывала рот, но ни единого слова так и не вымолвила. Кто-то или что-то мешало.
И мне категорически не нравилось это состояние беззащитности перед непонятными силами.
Захлопнув створку, вернула засов на место и села на кровать. Осталось дождаться глубокой ночи, когда все крепко спят.
Время тянулось бесконечно долго, никогда не любила ждать. Но это лучше, чем догонять.
Ближе к трём часам ночи принялась переодеваться.
