Шамбала. Священный путь воина - страница 13
Существует бесчисленное множество стратегий, которыми мы пользуемся, чтобы отвлечься от страха. Одни люди принимают успокоительное, другие занимаются йогой, третьи смотрят телевизор или читают журналы, четвёртые отправляются в бар пить пиво. С точки зрения труса, скуки следует избегать, поскольку, когда скучно, мы испытываем беспокойство. Мы оказываемся ближе к собственному страху. Нужно больше развлекаться и всеми силами избегать мыслей о смерти. То есть трусость – это попытка прожить жизнь так, как если бы мы не знали о смерти. В истории были периоды, когда многие люди занимались поиском эликсира долголетия. Если бы такая штука действительно существовала, большинство людей нашло бы её довольно пугающей. Если бы им пришлось жить в этом мире тысячу лет, не умирая, то они, по всей вероятности, покончили бы с собой задолго до своего тысячного дня рождения. Даже если бы мы могли жить вечно, нам не удалось бы избежать реальности смерти других людей и окружающих нас страданий.
Необходимо признавать страх. Мы должны осознать свой страх и примириться с ним. Мы должны смотреть на то, как мы движемся, как разговариваем, как ведём себя, как грызём ногти, как иногда без надобности прячем руки в карманы. Тогда мы кое-что узнаем о том, как страх выражается в форме беспокойства. Нам следует прямо признать тот факт, что страх таится в нашей жизни – всегда, во всём, что бы мы ни делали.
С другой стороны, признание наличия страха – ещё не повод унывать или падать духом. Поскольку у нас есть этот страх, у нас потенциально есть и право обрести бесстрашие. Истинное бесстрашие – это не подавление страха, а выход за его пределы. К сожалению, в английском языке нет слова, обозначающего это состояние. «Бесстрашие» (fearlessness) – наиболее близкий термин, но мы подразумеваем под бесстрашием не «без страха» или «меньше страха», а «за пределами страха».
Выход за пределы страха начинается тогда, когда мы рассматриваем, изучаем его – исследуем свою тревожность, нервозность, озабоченность и беспокойство. Если посмотреть в свой страх, увидеть его изнанку, то первое, что обнаруживается под нервозностью, – это печаль. Нервозность без умолку трещит и вибрирует. Когда мы замедляем свой темп и расслабляемся со своим страхом, мы находим печаль, мягкую и спокойную. Печаль поражает нас в самое сердце, и тело проливает слезу. Перед плачем в груди рождается некое чувство, а затем на глаза наворачиваются слёзы. Ты готов разразиться дождём или водопадом, ты чувствуешь печаль и одиночество, но одновременно в этом, пожалуй, есть что-то романтичное. Это первый намёк на бесстрашие, первый признак истинного воина. Вы можете полагать, что, переживая состояние бесстрашия, вы услышите начало «Пятой симфонии» Бетховена или увидите величественную вспышку в небе, но это происходит совсем не так. В традиции Шамбалы открытие бесстрашия приходит в процессе работы с мягкостью человеческого сердца.
Рождение воина подобно первому появлению рогов у северного оленя. Сначала эти рога очень мягкие, почти резиновые, покрытые коротким ворсом. Это ещё, по сути, не рога – это просто упругие выросты, наполненные кровью. Когда олень взрослеет, они становятся крепче, развиваясь в рога с четырьмя, десятью или даже сорока отростками. Поначалу бесстрашие подобно этим эластичным рогам. Казалось бы, они выглядят как рога, но вот драться ими вряд ли получится. Когда они отрастают у оленя в первый раз, он не знает, что с ними делать. Он, должно быть, чувствует себя очень неловко с этими мягкими выростами на голове. Но потом олень начинает понимать, что должен иметь рога, что рога – это естественная часть того, чтобы быть северным оленем. Подобным образом, когда в человеке впервые зарождается чуткое сердце воина, он может почувствовать крайнюю неловкость или неуверенность по поводу того, как относиться к этому типу бесстрашия. Но затем, переживая эту печаль всё больше и больше, вы осознаёте, что человеческие существа
Похожие книги
