Аслан-хан думал иначе. Он видел в падении аварского дома увеличение своего могущества, а вместе с тем и благосостояния. Он знал хорошо, что Pyccкиe не оставят это дело так, и что ему, как опытному человеку, поручат управление Аварией, в случай гибели ее хана. Тогда, прибрав к своим рукам Андалял и другие общества, разъединяющие его владение от Аварии, он сделался бы могущественнее самого Омар-хана аварского, героя Лезгин. Тогда бы он явился настоящею грозою мюридов и, задушив их, приобрел бы полное право на благодарность Русских, и мог при случае сделать нам выгодное для себя предложение. Так рассчитывал он и рассчет хитрого старика чуть-чуть было не удался. Условившись во взаимном содействии, Гамзат-бек и Аслан-хан расстались, оба волнуемые противоположными надеждами, оба с нетерпением ожидавшие случая, который бы дал им возможность выполнить их преднамерения.
Следующие затем подвиги Гамзат-бека, до смерти Кази-муллы, не заслуживают внимания. Он предпринимал вторично поход к Закаталам; но поход этот был еще неудачнее первого. Затем он вернулся к Кази-мулле, участвовал в действиях его на плоскости, дрался в Чукмескенте против Миклашевского и, едва избегнув смерти, вернулся в Гоцатль, где оставался в бездействии до взятия Гимр.
Как было уже сказано, гибель Кази-муллы не остановила всеобщего порыва энтузиазма и по прошествии с небольшим полугода, Гамзат-бек торжественно объявляет себя его преемником. Отсутствие соперников, искусное шарлатанство, всегда действительное в этом простом народе, и значительные денежные суммы, переданные ему как имаму матерью Кази-муллы, не мало содействовали его успеху.
Достигнув власти, Гамзат решается приступить к осуществлению давно задуманного плана – овладению Аварией. Но чтобы замышляемое им предприятие не подверглось каким-нибудь случайностям, он усиливает себя вольными обществами, окружающими это ханство, и которые, будучи сами по себе ничтожны, в совокупности могли образовать грозную силу. Койсубулинцы, Гумбетовцы и Андийцы, участовавшие в мятеже первого имама, пристают к нему добровольно; Андалялцы, осмелившиеся ему противиться, были разбиты на голову под Руджею и волею и неволею должны были принять его сторону. Затем, остальные общества, по рекам Андийской и Аварской Койсу, по ничтожности своей никогда не пользовавшиеся самостоятельности, присоединяются к Гамзату отчасти из примера, отчасти из страха. Таким образом, менее, чем в год, Авария, подобно острову, была со всех сторон охвачена неприятелям, силы которого простирались свыше 20,000 вооруженных.
Кавказское начальство, предвидя последствия, могущие произойти от столь быстрого распространения могущества нового имама, решается принять против этого меры, сохраняя в тоже время свои силы, как резерв, на случай новых попыток горцев против плоскости. На этом основании, в конце 1833 года, был составлен союз из шамхала, Мехтулинского хана и Акушинского кадия, и совокупные силы их, под предводительством первого, были двинуты в горы для обуздания Гамзата. Но, встреченное горцами у Гергебиля, ополчение это было отброшено назад, с значительною потерею, а победа гергебильская еще более упрочила влияние Гамзата.
В таком положении были дела, когда наступил 1834-й год, памятный по своим событиям. Утвердив окончательно свою власть в обществах, лежащих на западе и юго-западе от Аварии, Гамзат в августе месяце, с десятитысячным скопищем, подступил к Хунзаху. Вся Авария, за исключением столицы, была уже на его стороне, да и сами Хунзахцы только для виду вооружились, нисколько не веря в возможность сопротивления имаму и даже втайне сочувствуя ему. Тщетно ханша старалась, как и во время Кази-муллы, их одушевить, но уже не встретила ни прежней доверенности, ни прежнего энтузиазма, тщательно потушенных двухлетними происками Аслан-хана и Гамзата. Тогда не оставалось ничего более как вступить в переговоры с противником, на стороне которого были и сила и убеждение, и в лагерь Гамзата был отправлен посол с предложениями аварского хана. В этих предложениях Абу-Нуцал объясняет, что он сам, все его семейство и народ, готовы принять сторону имама во всем, что касается религии, но решительно отказывается от враждебных действий против Русских, как не обещающих им ничего, кроме гибели. При этом хан просит Гамзата прислать к нему надежного человека, для выслушания его условий.
