— Ещё чего! — фыркнув, двигается вперёд, вверх. Опять до упора.
Я чувствую, как с каждым толчком сокращаются её мышцы. Стараюсь удержать себя. Хочу, чтобы кончила первой.
Она читает меня, как открытую книгу. Отпускает одну руку, фиксирует поднятую ногу у меня на пояснице. Тонкие пальчики гладят красивый плоский живот, по лобку спускаются ниже, круговыми движениями ласкают клитор. Я смотрю прямо туда. Схожу с ума до головокружения. Словно бухой, покачиваюсь на волнах её удовольствия. Вдавливаюсь членом сильнее, меняя угол входа. Лиля вздрагивает, со всхлипом выгибает спину в нереально красивом оргазме. Я срываюсь от её пульсаций на моем члене. Хриплю, как загнанный зверь. В последний момент хочу выйти и кончить ей на живот, но эта ведьма поднимает бедра, не выпуская меня из своего тела.
Кончая в неё, улетаю на несколько мгновений из этой реальности. Лиля играет мышцами, сжимая-разжимая меня до чёрных точек перед глазами. Моя сперма заполнила эту девчонку. Зверь внутри доволен происходящим.
Я плавно возвращаюсь в реальность, опадая на девушку подо мной, целую её в припухшие губы.
— Ненормальная, — усмехаясь, скатываюсь на кровать.
Сажусь, дрожащими пальцами ищу в штанах сигареты и зажигалку. Смотрю на упаковки с резиной, валяющиеся на полу.
Лиля молча царапает мне спину, разгоняя мурашки, обнимает сзади, прижимаясь к ней голой грудью.
— Когда ты улетаешь? — спрашивает тихо.
— Я могу задержаться на два-три дня, — отвечаю, крепко затягиваясь.
— Задержись, — просит мой цветок пустыни.
— И что, эта убитая квартира тебя ни грамма не пугает?
— Я не из пугливых, — девчонка возвращает мне мою же фразу, переворачивается на живот, но потом вовсе садится, поджав под себя согнутые ноги.
Аккуратным ноготком водит по прессу, поднимается к груди, потом в самый низ к чувствительному паху, изучая моё тело, каждую мышцу, шрамы. Они тоже её не пугают.
В красивых ярких глазах вспыхивают вопросы, когда подушечки пальцев касаются некрасивого узора, но моя тактичная девочка не говорит ни слова.
Лиля наклоняется, целует меня прямо в то место, куда одиннадцать лет назад несколько раз вошёл нож, разрывая плоть. Это было адски больно. И страшно. Я ведь был ребёнком, которого почти убил собственный отец, решив, что я предал его. Но я не передавал! Доказывать было бесполезно.
— Личное, — вздыхает Лиля, разглядывая моё лицо.
— Слишком, — подтверждаю, тяну её на себя.
— Подожди, — тормозит. Берет мою ладонь в свою. — Закрой глаза, мой мальчик.
Подчинился. Моя ладонь заскользила по её телу, замерла чуть ниже печени на совершенно гладкой коже.
— Тоже личное.
— Ничего не чувствую, — глажу её, не тороплюсь открывать глаза.
— Очень хорошая пластика, но вот здесь, — ловит мои пальцы, направляет, прижимает крепко к местечку на своём животе. — Можно почувствовать.
Я и правда ощущаю под пальцами едва заметную неровность.
— Я попросила оставить. Память. Здесь есть душ?
— Да. И даже горячая вода. Нет полотенец. Глянь в шкафу, может найдёшь, чем вытереться.
Лиля нашла простыню. Пользуясь её отсутствием, сдираю с кровати все тряпки, на которых мы зажигали, швыряю в угол и полностью перестилаю другим постельным бельём. От него пахнет старым шкафом, но нет пыли.
Закурив, устроился голой задницей на подоконнике.
— Зачем я тебе на самом деле? — увидел в отражении в стекле, что Лиля вернулась. — Тебе нужна помощь?
— Ты уже помогаешь. — Девушка распустила косу, её образ стал ещё более волшебным.
