– Подожди, дядя Гривас, – прервал того Тони. – Она звонила или ты?
– Какая разница кто звонил – я или она? – начал сердиться дядя Гривас. – Ты мне зубы не заговаривай. Дочь сидит целый день одна, ждёт своего любимого и непутёвого папу, а он, видите ли, рассуждает кто первый позвонил. Ну я позвонил! Так что, ругаться будешь?
– Зачем ругаться, спасибо скажу, – засмеялся Тони. – Просто говорил с ней минуту назад. Она всё рассказала – про мороженое, про книгу…
– Вот лапушка, – ласково проговорил дядя Гривас. – Просила ничего не говорить, а сама сказала. Да, люблю нашу Никки. Кстати, вчера купил телескоп небольшой. Пускай на звёзды смотрит.
– Телескоп? – удивился Тони.
– Как думаешь, – дядя Гривас не обратил внимание на вопрос, – сейчас подарить или до дня рождения подождать?
– Дядя Гривас, зачем так баловать? Ну раз купил, то подожди до дня рождения. Отличный подарок будет.
– Вот и договорились. Заскочу завтра и принесу мороженое, книгу и телескоп. А на день рождения ещё что-нибудь придумаю. И не спорь со мной. Пока.
♠ ♣ ♥ ♦
«Странный разговор, – подумал Тони. – Зачем звонить и советоваться, если всё равно сделает по-своему? И он всегда так делает. Да, столько лет знаю, а привыкнуть не могу. Кстати, сколько же лет я его знаю?»
Он наморщил лоб, пытаясь решить такую несложную арифметику: ему сейчас тридцать один, а тогда четырнадцать. Семнадцать лет прошло. Вот и ответ задачки.
Первую встречу с Гривасом Тони запомнил навсегда. Высокий крупнолицый и широкоплечий седой старик – конечно, тогда для него все мужчины старше сорока старики – уверенно вошёл в их маленькую кухню, где они с бабушкой готовили вторую порцию фокаччи4: он месил тесто, а бабушка «колдовала» над начинкой. А первая – аппетитная и ароматная – уже дымилась на столе. Бабушка не любила покупные, пекла сама и по старым рецептам. Поэтому её фокаччи получались необыкновенно вкусными. Втянув в себя воздух, в котором плавали немыслимые запахи испечённого хлеба, мужчина деловито поинтересовался:
– Фокачча с сыром, оливками и розмарином?
Бабушка, посмотрев на незнакомого гостя, за спиной которого переминался с ноги на ногу дедушка, ничего не ответила. Гостя это не смутило:
– Да, – согласился он с самим собой. – Это, несомненно, фокачча. Но такого чудесного аромата я никогда не чувствовал. Уверен, – он обратился к Тони, – ты знаешь семейный секрет. Я прав?
Бабушка, не отрываясь от работы, ответила гостю:
– Спасибо за «чудесный аромат», – и назидательно прибавила: – Каждая итальянская семья, если она, конечно, не оторвалась от традиций предков, имеет свой секрет. Я помню, как моя бабушка пекла фокаччи. Она меня и научила. Мне было меньше, чем ему, – бабушка посмотрела на Тони, – а я уже трудилась и в поле, и на кухне. А вы кто?
– Извините, я не представился, – смутился гость. – Димитриос Гривас. А вы – Симона, любимая жена моего друга Лоренцо. А этот юноша – ваш внук Тони. Я прав?
– Прав, прав – в один голос сказали бабушка и Тони. Бабушка предложила: – Посидите полчаса в комнате, я поставлю печь фокаччи, а потом мы дружно пообедаем. Я права?
Последнюю фразу – я права? – бабушка произнесла, имитируя голос Гриваса. Тот добродушно рассмеялся и закивал головой.
За обедом Гривас вёл себя как старый знакомый – шутил, хвалил бабушкину стряпню, делал ей комплименты, рассказывал разные истории о знаменитых артистах, политиках и писателях; и ел с большим аппетитом всё, что стояло на столе.
