Но как же мне не пришло в голову поставить на зарядку в машине старый телефон? Пока я кромсал грамоты, там набежало только сорок восемь процентов.
Результат рукоделия показался удовлетворительным на четвёртой попытке. Еще полчаса я тренировался прилаживать к отверстию телефон. Зато догадался подключить его к повербанку прямо на выбранной полке. И полностью отформатировал карту памяти на сто двадцать гигабайт. Убедился, что места хватит больше, чем на два часа непрерывной съёмки.
Раз пять проверил свою ловушку. И остался доволен.
Насколько я боюсь предстоящего разговора стало понятно, когда потребовалось вызвать ученицу Семёнову в мой кабинет.
Я не мог придумать предлог. Не мог придумать начало своего монолога.
Нужно, чтобы она подробно проговорила всё то, что сотворила в моём кабинете вчера днём. Нужно, чтобы она вообще пришла. Ведь мерзавка вознамерилась получить деньги на карту, прибавив в моё «личное дело» ещё один изобличительный перевод.
Чёрта с два я повторно наступлю на одни и те же грабли!
Нельзя слать ей СМС, которые можно будет использовать против меня.
«Наверняка девчонка страшно боится», – подбадривал я себя.
Она не сможет даже глаз на меня поднять, и очень не захочет идти в мой кабинет. Конечно, она тоже не спала всю ночь. С трудом высидела уроки. Издёргала себя. У неё натянут каждый нерв, как и у меня.
Но я придам Лене уверенности. Я похвалю её. Буду ею восхищаться. Заставлю зазнаться в край. Гордиться собой, этими блестящими достижениями, гениальным планом. Уверен, что её распирает от желания похвастаться. Ей страшно, но она в восторге от самой себя.
Ей ничего так не хочется, как с кем-то поговорить о своём успехе. Растолковать, как она умна.
Она бы не растрепала всё это подружкам. Значит, я единственный, перед кем можно будет распустить хвост.
Если я развею страх, который она просто не может передо мной теперь не испытывать.
Она у меня в руках.
Почему же я сам так трясусь?!
Когда время начало поджимать, пришлось велеть Тамаре послать за Семёновой без объяснения причины. Главное покончить с этим поскорее. Я могу вызывать учащихся в свой кабинет. Я, в конце концов, директор лицея. Мало ли, какие возникли вопросы. Тем более, вчера она сама ко мне приходила. Может быть, я что-то решил по её обращению.
И вообще, это не Тамарино дело.
Надеюсь, Маша не спросит вечером, что мне понадобилось от её одноклассницы.
Внезапная мысль чуть не выбила меня из колеи. Ведь Семёнову сейчас отзовут с урока. Нужно что-то заранее придумать, на всякий случай. Потом, потом, сейчас главное не отвлекаться.
Всё сделать правильно.
От успеха буквально зависит моя жизнь.
* * *
Лена вошла в кабинет и воровато огляделась. Посмотрела на меня вызывающим взглядом. Поразительно, она вообще не стесняется из-за того, что сделала! Удивительная бестия.
Впрочем, так даже лучше.
– Садись, – попросил я, кивая на стул напротив моего широкого стола. Так мы оба оказывались в кадре.
Кроме камеры в углу я включил запись на телефоне, и даже на диктофоне, который купил около одного из банков. Последний спрятан за диваном. На случай, если она опять усядется там. Я установил камеру так, чтобы и диван попадал в объектив, хотя при таком варианте, конечно, выйдет хуже.
Я был предельно напряжён.
Лена подошла и села напротив.
Нужно было усыпить её бдительность, и я достал толстую стопку пятитысячных купюр, перетянутую резинкой. Положил между нами.
