– Спят они там, что ли? – пробормотала Ирина в нетерпении.
Но вот из вулкана раздался долгожданный рев, волнение дрожью прошелестело по толпе охотников, и в зияющем отверстии на боку горы показался зверь. Он протяжно зевнул и вперил взор в Лупеску, который тут же попятился под сень скал. Крылья монстра затрепетали, взметая тучи серого пепла, не скрывшего, впрочем, момент взлета. Лупеску забыл о гордости и со всех ног бросился к товарищам. Те не потеряли бдительности и готовились перерубить лиану, сдерживавшую орудие. Лесной Клоп в последний раз проверил, надежно ли расположен снаряд на катапульте, и бросил встревоженный взгляд на Ирину – эта охота являлась очень серьезной проверкой самой возможности поразить дракона, настолько тщательно была приготовлена и упакована «закуска».
Вождь дракофобов проскочил между скал и, хватая ртом дымный воздух, присел на камешек, в то время как хищник в недоумении сделал круг над толпой. Лупеску был вынужден вернуться обратно, вовсю орудуя манком, и любопытный дракон все-таки пошел на посадку рядом со скалами, вновь обратив предводителя в бегство. Все вновь как могли спасались от пепельных вихрей, и в это время объект охоты резво пробежал несколько шагов и предпринял попытку протиснуться сквозь острые склоны горы. К счастью, он оказался толстоват для этого, но охотники, подгоняемые зычными воплями Лупеску, все же оттащили свое орудие поглубже в расселину.
Дракон кое-как высвободил чешуйчатую шею из западни и в раздумьях уставился на врагов, изыскивая способ для их поражения, и в этот момент Клоп скомандовал рубить крепежные лианы. Пайку было неизвестно, приходилось ли именно этому экземпляру раньше «лакомиться» летучими мешками, но выстрел оказался удачным, и снаряд непременно ударил бы зверя по морде, если бы он не распахнул пасть и не слопал угощение. Драконоборцы в победном крике вскинули руки, но не смогли привлечь внимание монстра. Он беспокойно захлопал крыльями и попытался подпрыгнуть на месте, намереваясь, похоже, взлететь и удалиться восвояси. При этом его мощные лапы смешно подвернулись, и некогда грозный хищник растянулся на ложе из пепла и каменной крошки, вызвав бурю восторга среди аборигенов.
Даже Пайк, внутренне готовый к исполнению своего безумного плана, опешил от сокрушительного успеха операции и поддался воздействию безудержного восторга и упоения, исторгнутых этими суровыми драконоборцами, за долгие десятилетия, а может быть, и века впервые победившими могучего врага.
– Обо мне сложат легенду! – вскричал Лупеску.
– А обо мне сказание! – вторил ему обычно невозмутимый Лесной Клоп.
– А я стану героем песни, – с надеждой, однако без особой уверенности молвил какой-то охотник.
– Станешь, станешь, Спелый Банан, – великодушно разрешил ему вождь, – я лично за этим прослежу.
Воин просиял и с новыми силами принялся восславлять удачу, позволившую им одержать сегодня хоть и не вполне честную, но все же победу. Ирина ткнула товарища локтем в бок и жизнерадостно поинтересовалась, отчего это Пайк такой не слишком веселый.
– Как бы и вправду не умер, – пробормотал Мох и стал пробираться к туше хищника мимо постепенно приходивших в себя аборигенов.
Его при этом дружески похлопывали по спине и уважительно щупали прочную лиану, болтавшуюся у Пайка на плече. Достигнув расщелины в скалах, он осторожно выглянул наружу, приготовившись к самому худшему. Однако желтый глаз, полуприкрытый кожистой складкой, еще светился и выражал чувство досады. При виде Пайка зверь попытался приподнять массивную голову, чтобы направить на него струю огня, но лишь просипел что-то невнятное и вновь бессильно уронил череп, не в силах преодолеть вялость в членах.
