– Давай так. Мы не знаем точное время кражи. Мы знаем только время, когда упал гобелен. Или его сорвали. Также мы не знаем, сам ли Омари похитил подвеску или это сделал кто-то по его поручению. Мы знаем одно: Омари был уверен в том, что сможет править миром.
– Да где вы нашли эту девицу? – не выдержал Юрген, распахнув дверь.
– На постоялом дворе «Усталый гамаль», – ответил Альфред. – Я отправился туда, чтобы поговорить с хозяином и другими возможными свидетелями. Там была эта женщина.
– Ако там был? С ним ты говорил?
– Был. Ако утверждает, что Омари ночь провёл в номере. И что никакой женщины у него не было. Но мы не можем верить Ако, потому что он предан своему хозяину.
Юрген услышал, что к нему идёт слуга с кофе, захлопнул дверь, забрал чашку, а затем вернулся к Оташу.
– То есть вы оба скорее поверите проститутке, – сделав глоток, проговорил Шу, – чем Омари и Ако.
– Какая у неё выгода? – спросил Брунен. – Для чего ей наговаривать на Омари?
– Допустим, ей заплатили.
– Зачем?
– Да чтобы подставить Омари, неужели не ясно?
– Почему ты так его защищаешь? – вдруг спросил Оташ.
– Да потому что я не верю в то, что он мог так глупо повестись! Даже если предположить, что он узнал о колесе солнца, он не поверил бы, что одно владение им означало бы владение миром. Вспомни, Таш, он не верил ни в какие проклятия в гробнице. Я верил, а он нет! И вся эта история что с солнцеликим, что с Минлеем. Он играл, не более того. Сам ни во что не верил. Омари – прагматик.
– Но колесо солнца можно выгодно продать тому, кто в него верит, – возразил Альфред.
– И что Омари получит? Неужели что-то более ценное, чем должность в Шаукаре и возможность жить во дворце? – допив кофе, Юрген поставил пустую чашку на столик.
– Всё равно пока не доказано обратное, я не собираюсь отпускать Омари из-под стражи, – проговорил Оташ.
– А это правильно, – кивнул Шу. – Настоящий преступник должен думать, что у него всё получилось.
– Значит, возвращаемся к версии циркача, – вздохнул Альфред.
– Ну, ты же в любом случае ищешь борца-убийцу, – ответил Юрген. – Карсак должен будет что-то нарыть. Он дотошный.
– Разрешите? – в покои заглянул Акст.
– Заходи, – кивнул Оташ.
– В Нэжвилль я написал, о циркаче спросил. Надо теперь ждать ответа. Не один день. Но я тут вот что вспомнил. Если позволите?
– Говори, – сказал Брунен.
– Помните, мы с вами ходили к этим циркачам?
– Конечно, помню.
– Я обратил внимание на афишу. Уж больно красочная она была. Я тогда ещё подумал, что можно будет потом на их представление сходить. Мне вообще нравятся акробаты и клоуны.
– Ближе к делу, Элли, – попросил Альфред.
– Так вот на афише был такой юноша интересный, не норт, но и не сарби, и не амма.
– Не было в труппе такого юноши. Мы же всех допросили.
– Не было, а на афише был. Хорошо так была афиша нарисована, вот я и запомнил. И юноша был то ли хани, то ли айни, я их не отличаю.
– Точно не сарби?
– Точно. Он даже одет был как-то не так. Знаете, такая вот безрукавка с воротником стойкой и без пуговиц.
– Я видел подобное на востоке, – проговорил Оташ. – Это действительно напоминает одежду хани или айни.
– Ну, вот выходит, что на афише этот юноша был, а в цирке нет, – вывел Элинор.
– Может, ты ещё и скажешь, кем он был в цирке? – спросил Альфред.
– Нет, по афише я этого не понял. Он не был с гирями, как силач. И без собачек там…
– Не продолжай. Значит, есть возможность, что из цирка ушёл молодой человек. Если он был дружен с Кайсаром и если он был гимнастом, то налицо преступный сговор. Вот только это всё лишь наши фантазии. Мы просто притягиваем всё за уши. И как это связано с убийством господина Уигема?
