– Что ты говоришь? – переспросила Вера.
– Я говорю, там лейка, только полей немного, ну примерно со стакан. Хорошо?
– Ладно, я так и сделаю сейчас, не переживай.
– Я на тебя, Вер, надеюсь.
– Думаю, он не обидится.
– Спасибочки, спасибочки. Не представляешь, какой он капризный. Ну ладно, я все, приятных выходных.
– И тебе.
Пальчик нажал на кнопку отбоя и голос в динамике растворился в кабинете. Вера повернулась и подошла к двери. «А что дальше?» – спросила себя и осторожно повернула ручку.
В глубине груди что-то вибрировало. «Может, струны?» – подумала она и постаралась прислушаться. Звук то звенел, то начинал пищать, то уходил вниз до состояния гудения. Складывалось впечатление, что там сидит мастер и сейчас настраивает ее переживания. «Что?» – тихо подумала Вера и открыла дверь.
Может она это уже ожидала, но в груди что-то взорвалось, и Вера замерла в нерешительности. Каблук цок-цок. Она еще раз подняла пяточку и опустила, опять цок-цок. Тишина, никого. Сделала шаг и остановилась. Опять, опять эта щекотка в груди, она сжалась, но стало еще хуже. Стараясь преодолеть себя, Вера выпрямилась, расправила плечи и сделала второй шаг.
Примерно месяц назад она с Тарасом ходила в театр. Почему-то Вера Степановна не любила смотреть спектакли, чувствовала наигранность, какую-то клоунаду, ложь в словах актеров. К мужу подошел его приятель, кажется, его звали Семен. Около него крутилась явно временнаядамочка, поэтому он невольно стал оценивать Веру. А ведь ей это понравилось. Вера не делала ему комплиментов, не строила глазки, и вообще, сделала вид, что не замечает его. Но это не так, и Вера знала это. Он оценивал тело женщины, присматривался, а она нет, чтобы уйти в зал, стояла и медленно поворачивалась вокруг оси. Давая время разглядеть ее втянутый животик и…
Вера дошла до первого стола и повернулась к своему кабинету. «Может, вернуться?» – промелькнула мысль. Но уже в следующее мгновение она шагала по коридору, держа направление к подоконнику, где стоял тот самый цветок.
– Ну, привет, – поздоровалась она с кудрявой зеленью. – Сейчас я тебя полью, и ты, сладенький, будешь дальше расти, – пока из лейки бежала вода, женщина как с ребенком разговаривала с ним. – Вот и все. Пока, пока.
Она поставила на место лейку и, услышав в кабинете телефонный звонок, поспешила обратно. Цок-цок, каблучки побежали по паркету. Опять струны заиграли, но теперь они звучали почти в унисон, чуть сбивчиво, как бы фальшивя. Вера на секунду остановилась, вильнула голой попкой и, посмотрев назад, еще раз убедилась, что одна. И опять в груди щекотка и это пение невидимых струн.
– Да.
– Вера Степановна?
– Да, Петр Васильевич, – женщина вздрогнула, и ладонь инстинктивно прикрыла лобок, будто на нее кто-то посмотрел.
– Вер, я убежал, ты подготовила отчет? – босс говорил строго, словно осуждал ее.
– Да, могу занести, – рука потянулась к юбке на столе.
– Нет, я не в конторе, сбрось его на почту.
– Конечно…
Вера села на стол, повернула голову и замерла. Струны в ее душе зазвенели, она перестала дышать. В зеркале, что висело у двери, на нее смотрели ее же глаза. Тук-тук, забарабанило сердце, и новая мелодия в груди. Вера ахнула про себя, прижала как можно плотнее друг к другу ножки и, наклонив голову набок, произнесла вслух.
– Я прямо сейчас вышлю.
– Хорошо Вер, извини, что заставил задержаться, я…
Она пошевелилась, попка на полированном столе скрипнула, улыбка скользнула на ее лице. В следующее мгновение Вера выпрямилась, хотела уже по привычке поправить юбку, но ладонь коснулась обнаженного бедра. И опять эта мелодия в душе. Она обошла стол, села в кресло и, быстро набрав на клавиатуре нужные команды, отослала отчет.
