– Ладно, ладно, будем реалистами, – сказал Томми. – Но если ты и в самом деле хочешь проявить благородство и поехать со мной…
– Я хочу поехать с тобой. В конце концов, я и вышла за тебя, чтобы быть вместе в радости и горе, а тетушка Ада определенно горе. Так что я поеду с тобой, рука об руку. Возьмем букет цветов, коробку шоколадок с мягкой начинкой и, может быть, парочку журналов. Можешь написать мисс Как-ее-там и сообщить, что мы приедем.
– Как насчет следующей недели? Если ты не против, меня устроил бы вторник.
– Пусть будет вторник, – согласилась Таппенс. – Как ее зовут? Все время забываю… она там то ли сестра-распорядительница, то ли управляющая, то ли кто еще… Начинается с «П».
– Мисс Паккард.
– Вот-вот.
– Может, на этот раз будет по-другому, – вздохнул Томми.
– По-другому? В каком смысле?
– Да я и сам не знаю. Может, случится что-нибудь интересное.
– Может, мы попадем в железнодорожную аварию, – повеселела Таппенс.
– Господи, почему тебе так хочется попасть в железнодорожную аварию?
– Да я, в общем-то, и не хочу. Просто…
– Просто что?
– Ну, хотелось бы какого-то приключения, разве нет? Мы могли бы спасти кому-нибудь жизнь или сделать что-то полезное. Полезное и в то же время волнующее.
– Мечты, мечты! – произнес мистер Бересфорд.
– Знаю, – согласилась Таппенс. – Просто иногда заводятся такие вот мысли.
Глава 2
Так ребеночек был ваш?
Как именно «Солнечный гребень» получил свое название, сказать трудно. Ничего такого, что придавало бы ему сходство с холмистой грядой, в нем не было. Местность, в которой расположился приют, была равнинная, что вполне отвечало запросам его пожилых обитателей. Рядом раскинулся большой, но ничем особенным не примечательный сад. Само здание, солидный особняк викторианской постройки, содержалось в хорошем состоянии. Приятные тенистые деревья, расползшиеся по стенам лозы дикого винограда и парочка араукарий придавали пейзажу вид несколько экзотический. На облюбованных солнцем местах расположились удобные скамеечки и несколько садовых кресел, а укрыться от восточных ветров старушки могли на закрытой веранде.
Томми нажал кнопку звонка, и дверь через какое-то время открыла молодая, слегка встревоженного вида женщина в нейлоновом халате. Проводив гостей в небольшую гостиную, она, чуточку запыхавшись, сказала:
– Я скажу мисс Паккард. Она вас ждет и спустится с минуты на минуту. Вы ведь можете немножко подождать, правда? У нас небольшая проблема с мисс Кэрруэй. Проглотила наперсток. Снова.
– Да как же так получилось? – удивленно спросила Таппенс.
– Она делает это нарочно, забавы ради, – коротко объяснила сиделка. – И уже не в первый раз.
Сиделка удалилась.
– Не думаю, что стала бы глотать наперсток, – задумчиво сказала Таппенс, усаживаясь. – Только представить, как он скачет вниз… Ужасно, правда?
Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и в комнату, извиняясь на ходу, вошла мисс Паккард. Это была крупная, с песочного цвета волосами особа лет пятидесяти. Лицо ее выражало уверенность и спокойную деловитость, неизменно восхищавшую Томми.
– Мистер Бересфорд, извините, что заставила ждать. Здравствуйте, миссис Бересфорд. Всегда рада вас видеть.
– Слышал, кто-то что-то проглотил, – сказал Томми.
– А, это вам Марлен сообщила? Да, мисс Кэрруэй. Постоянно что-нибудь проглатывает. Трудный случай; ведь за всеми, как вы понимаете, не уследишь. Обычно так делают дети, но для пожилой женщины такое хобби довольно странно, не правда ли? И, знаете, у нее это все чаще и чаще. С каждым годом только хуже. Самое забавное, что ей самой, похоже, все нипочем.
