Кружка отправилась в мойку, а я в комнату. Соня всё ещё обрывала телефон. В какую такую проблему она попала, я не совсем поняла, но подруга клялась, что без моего участия не справится.
Не очень приятненько. Вопиющую несправедливость судьба подкинула.
Это что же получится… Это я к нему приеду, а не он ко мне?
Тут я уже схватилась за сердце, которое у меня всё же есть. Так мне стало жалко себя. А потом и разревелась для кучи.
Вот был бы рядом мужик и никаких колебаний знать бы не знала. Как ударил бы кулаком по столу и пробасил: «Никуда не поедешь! Какой ещё Глеб? Какой Рокотов?»
Нет, не ударил. Я бы сама за это ударила.
Как прижал бы к себе и не отпускал ни к какой подруге: «Никуда не поедешь! Какая Соня?»
Нет, так тоже не подходит.
В общем, был бы рядом мужик. А его нет. Ничего нет. Два года… Два!
Тут я вдвойне себя пожалела. Глеб наверняка каждую неделю развлекается с новой пассией, а меня проклял. Появляется мужик и исчезает. Ну что за жизнь?
Телефон вибрировал, я размазывала слёзы и сетовала на судьбу. Горько сетовала. В итоге не выдержала, заорала в трубку:
– Соня, я сейчас тебя ненавижу. Как я тебя ненавижу! Ты мне, может быть, жизнь гробишь!
– Ничего не гроблю. Не выдумывай, – отозвалась она и засопела, пережидая бурю. Вот всегда так.
Я перевела дыхание, перекрестилась и сдержанно покашляла, намекая, что готова дальше слушать.
– Кто ж знал, что так получится, – продолжила Сонька. – Кто знал? Вот скажи. Я же не нарочно.
– Ты-то? – Я хихикнула. Чему быть, того не миновать. И орать на подругу бесполезно. – Ты нарочно. Наверняка нарочно, но не признаешься. Вот скажи мне, зачем ты вообще поехала туда? Что ты там забыла?
– Как что? Это же родной край. И твой, между прочим.
– Чего? Родной край? Мне и тут неплохо, вся страна мне матушка родная.
Я бессовестно лгала, мне тут одиноко. Домой хочется, но никому не признаюсь. Даже подруге.
– Вот что ты врёшь?
– Я не вру.
– Конечно. – Зная меня, Соня довольно хмыкнула, а я опять покашляла. Шутить здесь не стоило, она это поняла и заканючила: – Ева…
– Нет, говори. Иначе за порог не выйду.
Снова затянувшаяся пауза, в продолжении которой я смотрела в окно и улыбалась. Хорошая погода для поездки. Не жарко.
– Ну вот почему ты какая?
– Какая? – удивилась я.
Подруга не ответила, вновь посопела, а затем как-то слишком уверенно взялась перечислять. Наверное, ещё пальцы загибала.
– Ну… на могилках я прибралась, соседей бывших навестила, в школу заглянула. Потом дай, думаю, останусь на пару деньков.
– Молодец! – поздравила я, но не весело. – Вот тебе ещё одна могилка добавится. Но меня можешь не навещать. Так и быть. Только гроб белый закажи. И музыку не забудь. Трогательную, чтобы Рокотов всплакнул. Поняла?
– Не поняла! – заорала она в ответ, чего я совсем не ожидала и глупо взглянула на телефон в руке. Обычно покрикиваю я, а она спокойно терпит. – Вот ты интересная. Как, по-твоему, я выберусь? Меня четвертуют и по мешкам распихают. А всё почему? Потому что подруга отвернулась в беде!
– Что ты начинаешь-то? – Я одновременно застыдилась и испугалась. – Кто тебя четвертует?
– Маньяк. Кто же ещё?
– Какой маньяк?
– А где я нахожусь? Ты чем слушала, балда?
Соня вроде бы заревела.
– А ну не реви и прекрати орать! Только этого не хватало.
– Я не реву, – всхлипнула она. – Просто немного паникую. Запер, придурок. Ментам звонить нельзя, у него связи. Примчится тут же: я мобильника лишусь, а ты подруги.
