Она наполнила два пластиковых стаканчика черной странно пахнущей жидкостью, которая должна была сойти за кофе, на вытянутой руке отнесла их к столу, стоявшему напротив стола Джефа, и локтем отодвинула на край стопку документов. Потом села на стул и отхлебнула горькой бурды.
– О да… – выдохнула она, – это просто нектар богов.
– Похоже, ты всё ещё спишь, если считаешь эту дрянь приятным напитком, – Джеф отхлебнул из стаканчика, не отрываясь от печатной машинки.
Она пробежала глазами первую страницу отчета. Как всегда, он был точным и полным.
– А знаешь, ты мог бы воспользоваться компьютером, – заметила она. – Мне было бы куда проще править твою писанину.
Он одарил её суровым взглядом и ничего не сказал.
– Как я понимаю, новостей никаких? – уточнила она.
– Всё ещё ждем результатов из лаборатории, но, думаю, стоит проведать Ди Флэнаган. Интересно, нашла ли она на месте преступления что-нибудь ещё после того, как я ушел оттуда вчера вечером, – Джэф вытянул ноги и отодвинулся от щербатого стола. – Я составил досье на психиатра.
Ребекка подняла на него удивленные глаза, и неосознанно напружинилась, готовая защищать девушку:
– Зачем? Она же не входит в число подозреваемых.
– Да, я знаю, – он пожал плечами, – но она тесно связана со свидетелем, единственным свидетелем, который есть у нас на сегодняшний день. Она может стать для нас тем ключиком, что откроет заветную коробочку. Думаю, никогда не помешает иметь дополнительные рычаги воздействия.
Мысль о том, что придется выкручивать руки Катрин Роулингс, была не из приятных, но как бы ни относилась к ней Ребекка, с этим утверждением она должна была согласиться. Если они собирались узнать что-нибудь через Джанет Райан, то, скорее всего, им понадобится помощь симпатичного доктора. А если не удастся убедить её помогать нам, можно будет применить менее приятные методы воздействия.
– Ну и что ты выяснил? – спросила она, тщательно следя за тем, чтобы в её вопросе не прозвучал личный интерес. Джеф был её напарником, но даже с ним она редко обсуждала свои личные дела. И она уж точно не собиралась рассказывать ему о том впечатлении, которое произвела на неё доктор Роулингс.
– В профессиональном плане всё безупречно: диплом медицинской школы Джона Хопкинса; затем работала психиатром в Центральной университетской больнице. По их рекомендации поступила на должность профессора медицинской школы и в настоящее время является… – Джеф сверился со своими записями, – клиническим профессором психиатрии. Курирует программу стажировок, принимает частных клиентов как практикующий врач-психиатр. Она ценный кадр, раз тянет всё это одновременно. А вот в личном плане наша дамочка – загадка.
Ребекка вся обратилась в слух. Её не удивил большой список профессиональных достижений, это вполне соответствовало образу, сложившемуся в голове у детектива.
– Так в чем загадка? – нетерпеливо спросила она у Джефа, который вдруг замолчал.
– Я говорил с несколькими врачами, и все отвечают одно и то же, то есть совершенно ничего. Никто ни слова не знает о её личной жизни. Она живет одна, и, похоже, так было всегда. Все рады рассказать о её профессионализме, но о личной жизни – ничего.
– А может, просто нечего рассказывать, – сказала Ребекка вслух с оттенком раздражения в голосе. – Многие люди всецело отдаются работе. Взять хотя бы копов. Выходят из участка, в лучшем случае пропустят пару кружек пива с другими копами, заглянут домой на пару часов – и снова на работу. Работа – вся их жизнь.
