- Интересненько. И что же ты натворила?
- А… - Маша вздохнула.
«Машка, ты где?!» - Костя приближался.
Маша резко присела, скрываясь в траве и просительно взглянула на Люську. Тот, покачав головой, присел рядом. Коза развернулась и не спеша пошла вперёд, таща за собой огрызок верёвки.
- Через поле можно выйти к речке. Вода в ней всегда холодная. Ключи подземные. А так – красиво. Я иногда рисую там… - Люська кривовато усмехнулся, - хрень всякую…
- Ты? – удивилась Маша.
- А чё? – набычился парень. – После работы расслабляюсь. Думаешь, наверное, что мы здесь только пить горазды?
- Вот ещё, даже мысли не было. Пошли! – Пригнувшись, Маша засеменила вперёд. Люсьен следом за ней.
Через несколько метров, когда они уже догнали козу, Люська прихватил верёвку и потащил животное за собой. Тропинка кончилась, и вскоре поле пошло под уклон, оставив за спиной смятую их ногами траву.
- Так где ты, говоришь, работаешь? – Маша боязливо потрепала козу по загривку.
- Я и не говорил так-то… Плотничаю. В санатории помогаю. Там теперь дом отдыха будет. Шило на мыло пытаются поменять. Хозяева новые, а идеи старые. Работы много, да смысла нет. Но по-другому здесь не заработать.
- А почему в город не уехал?
- А зачем? Что в городе-то вашем? Я бы в армию пошёл, да не взяли. Сначала за бабкой ходил, потом болячку нашли…
- Ты сирота?
- Чегой-то? Батя есть… Вернулся вот, - Люська смачно сплюнул.
Маша вздрогнула, подумав, что зря она пошла с этим парнем непонятно куда.
- Откуда вернулся? Куда-то ездил? – вяло поддержала разговор, исподволь следя за тем, что происходит вокруг и на каком расстоянии от них жилые постройки.
- Из тюрьмы. Сидел он.
Маша остановилась как вкопанная. Плечи Люськи опустились, но через секунду парень распрямился и с вызовом посмотрел на Машу.
- Что, в падлу теперь со мной общаться? Чего молчишь?
Маша пожевала нижнюю губу и взяла из его рук верёвку. Коза затопталась на месте и вдруг задрала белоснежный хвост, из-под которого градом посыпался помёт.
- Вот ё-моё! – хмыкнул Люська.
- Мой отец тоже… того… сидел, - Маша отвела глаза.
До реки они дошли минут за пятнадцать, не проронив больше ни слова. Берег был высокий, больше трёх метров, рваный, с торчащими корнями берёз и сосен. От воды действительно тянуло холодом, и даже комары здесь были прожорливее и злее. Маша моментально закрутилась на месте, отбиваясь от полчищ кровожадных тварей.
- На вот, рубашку мою накинь! – Люська стащил с себя одежду и укрыл Машины плечи. От ткани пахло деревянной стружкой и бензином. – Вот видишь, какой вид? – Люська протянул руку, указывая на другой берег, где за живописный лес садилось солнце. – Цвет какой, а? – Он замер, вглядываясь вдаль.
Маша скользнула взглядом по его рельефным рукам и груди в вырезе майки и тоже посмотрела на раскинувшийся пейзаж.
- Хорошее место. Если этюдник поставить вот сюда, - она указала пальцем на небольшую плешь метрах в трёх от них, - то перспектива откроется полностью.
В Люськиных глазах заплескалось уважение.
- Так это ж моё место! Я туточки и сижу обычно, когда рисую.
- Масло, акварель, гуашь, пастель? – Маша склонила голову, с интересом разглядывая Люську.
- Ну… У меня просто краски обычные. Как в школе рисовать начал, так и…
- Покажешь? – Маша почувствовала такой азарт, что он перебил всё её плохое настроение.
Люська радостно кивнул, но в ту же секунду сник.
- Батя дома. Я - сам-то на сеновале сплю, пока он здесь. Пьёт и буянит. Драться лез давеча. Рука не поднялась вломить. Другой-то родни нет - терпеть надо. Думал, может в город подастся, а кому он там нужен? Опять в какую-нибудь историю попадёт. Пусть уж здесь сидит. Прокормлю. Не пил бы только… Твой тоже пьёт?
