– Оля, ты знаешь, он мне серьги подарил. Я их носить боюсь – такие тяжёлые, уши оттягивают.
– Золотые?
– Конечно, золотые, – засмеялась Маришка, – ещё и с брюликами. Даже страшно подумать, сколько такие могут стоить.
«„Боюсь“, „страшно подумать“, – отметила про себя старшая сестра. – Что-то у Маришки на душе неспокойно…»
– Ты им представила своего мужа?
– Ортего? Конечно. Кларе он очень понравился, сказала, что мы изумительно красивая пара, – не могла не похвастаться своей чуть ли не единственной союзницей!
«Для меня Щасте иметь такую как ты Внучьку», – прочла Ольга показанное сестрой сообщение от деда в «Одноклассниках».
– Так он же просто рабочий человек, к тому же в солидном возрасте, – заступилась Маришка, но переглянувшись с сестрой, тоже расхохоталась. – Ай-ай-ай, как некрасиво мы себя ведём!
Их смыло одной волной. Почти на глазах у остолбеневшего Павлика. Он прилёг на песок и прикрыл глаза кепкой, но шум воды показался чрезмерным, кто-то пронёсся мимо с возгласами, к тому же брызги. Мальчишка вскочил, стал отыскивать взглядом родителей, но никого, похожего на Лилю и Павла – их примечательные, ещё не загорелые фигуры бросились бы в глаза.
Незаметно подкравшаяся гигантская волна подхватывала и уносила всех со своего пути. В её прожорливых недрах сгинули не только ставшие мелкой мошкарой человечки, но и машины, деревья, хижины со всего побережья. Волна была огромная, но не казалась угрожающей. Она просто и неотвратимо набухала и катилась всё дальше, прихватывая на своём пути дома, машины, людей и всё, что попадалось. Издали могло казаться, что это игрушки, смытые озорником в бассейн, плывут и кувыркаются под действием упругих струй. Без лишнего пафоса и особого самолюбования, не гнушаясь ничем, волна наступала всё дальше на улицы, легко проникая в дома. Это движение невольно завораживало и лишало способности самостоятельно двигаться. «Постой, я понесу тебя на своих плечах!» – словно ласково шептало море, и так сладко было отдаться его холодным объятьям.
Как он остался жив, кто потащил за собой (смутно помнилось, что бежали они долго и быстро) и запихал в спасительный автобус, которому чудом удалось оторваться от преследования стихии, Павел не знал. Он отбивался и что-то кричал, и вырывался бежать в волну, чтобы найти и спасти или разделить с родителями подводный вечный плен.
Осознавать себя он начал только в лагере, который разбили для пострадавших. То и дело подъезжали грузовики, прибывали оборванные обезумевшие люди, их растерянные лица и наполненные ужасом глаза вцеплялись в память. Ставились палатки, каждый спешил с вещами или вёл пострадавших, кто-то сидел тут же на земле в неестественной позе или со странными повторяющимися движениями. Люди в незнакомой форме выделялись собранностью и слаженностью действий, движений. Один из них и был сейчас перед Павлом, о чём-то спрашивал и готовил шприц. И волна догнала и захлестнула повторно, когда до мальчишки дошёл весь ужас происшедшего, он закричал и вскочил побежать, чтобы не задохнуться от нахлынувшей боли.
Человек в форме уже вонзил и вынул иглу, и Пашкино тело вдруг обмякло, и заволокло пеленой сознание. Мышцы расслабились, боль сделалась неслышимой, а горе – ненастоящим. «Это сон, это жуткий сон…» Ему обработали раны и на носилках отправили в госпиталь.
Кэтрин приехала за ним, когда страсти улеглись и подсчитали уже окончательный ущерб, нанесённый цунами. Пашка в интернете видел и кадры – кто-то на свой страх и риск вёл видеохронику жутких минут. Живописная южная природа, величественная и грозная, вызвала бы восхищение, если б не разрушающая беспощадная её сила. Яркие обломки, бесформенные пятна среди покалеченных тел, хаотичное движение. Постепенно вырастающая лазурная водная громада, величественная и неподвластная никому, увлекающая всё, что на пути. А сбежать не успеть, скорость волны немыслимая, к тому же будто гипнотизирует – сколько зевак так и не поняли, что случится в следующий миг. Люди, строения, транспорт, вещи, мобильники, документы – всё разметало на обломки чьей-то злой волей на многие мили или увлекло в подводное царство.
