Лили замерла, поставила посуду на стойку с глухим стуком и огляделась, машинально вытирая влажные от мыльной воды руки о хлопковый фартук. Внезапно раздался металлический щелчок – слишком знакомый, слишком четкий, чтобы его можно было спутать с чем-то другим. Звук взведенного курка, от которого кровь стынет в жилах.
Она медленно подняла голову, словно боялась увидеть то, что ждало ее за стойкой.
За стойкой стоял Сильвио, хозяин кафе. Его обычно румяное, добродушное лицо было серым, как пепел от сигареты, а капли пота стекали по вискам. Рядом – огромный мужчина в черной шелковой рубашке, настолько широкоплечий, что казался квадратным, как шкаф. Его массивная ладонь с короткими толстыми пальцами, украшенными массивным золотым перстнем, держала пистолет с длинным стволом, который был плотно прижат к виску Сильвио.
Лили почувствовала, как кровь отливает от лица, оставляя после себя лишь ледяной холод. Губы задрожали сами по себе, отказываясь слушаться.
"Не надо! Стойте!" – крикнула она, и собственный голос показался ей чужим, доносящимся словно из другого конца туннеля.
Только тогда она увидела его.
Алессандро Висконти сидел за ближайшим столиком, расслабленно откинувшись на спинку стула из темного дерева. Его длинные, ухоженные пальцы медленно барабанили по мраморной столешнице, оставляя на полированной поверхности едва заметные отпечатки. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь витражное окно, играл на его острых скулах, окрашивая загоревшую кожу в теплые медовые тона, которые так контрастировали с ледяным, безжизненным выражением его глаз.
"Она больше не работает здесь," – произнес он ровным, почти скучающим тоном, даже не удостоив Сильвио взглядом. "Если ты понял – кивни два раза. Если нет…" – Алессандро сделал театральную паузу, слегка наклонив голову набок, – то завтра ты не откроешь это кафе. И не откроешь никогда.
Сильвио кивнул. Два раза. Резко, почти судорожно, будто его голова была привязана к невидимым нитям.
Принеси мне кофе, Лили,– сказал он мягко, даже не поворачиваясь к ней, продолжая рассматривать свои идеальные ногти.
Она не двигалась, чувствуя, как ноги будто приросли к грязному кафельному полу, стали тяжелыми, как свинец.
"Кофе." – на этот раз голос прозвучал резче, с металлическими нотками, от которых по спине пробежали мурашки.
Она подчинилась, движения ее были механическими, как у заводной куклы.
Руки дрожали так сильно, что горячий кофе расплескался по блюдцу, оставляя темные, почти черные пятна на белоснежном фарфоре. Когда она протянула чашку, его пальцы на мгновение коснулись ее кожи – сухие и прохладные, как мраморная плита.
Их взгляды встретились.
Алессандро медленно перевел взгляд на Лили. В этот момент луч заходящего солнца упал прямо в ее глаза, сделав их синими глубокими , насыщенными – холодными, как лед. В этот момент что-то изменилось в его глазах. Зрачки расширились закрывая почти всю радужку , веки задрожали мелкими, почти незаметными судорогами. Его пальцы вдруг сжались в странном, неестественном спазме, ногти впились в ладонь, но уже через секунду он взял себя в руки, будто ничего не произошло.
"Я не слышу твоего ответа," – прошептал он, и в его голосе впервые прозвучали нотки нетерпения. "Я же сказал, что не привык ждать."
Лили молчала, чувствуя, как в горле встает огромный, болезненный ком, мешающий дышать.
Его взгляд скользнул к Сильвио, и в этом взгляде было столько обещаний, что хозяин кафе затрясся, как осиновый лист.
