Шел прохожий, на прохожего похожий - страница 17

Спрятал он звезду подальше и стал ходить, как ходил – без наград. Люди помаленьку о его поездке забыли и стали общаться с ним без подозрения, как с равным, достойным обыкновенного в этих местах уважения.

Между тем Мелибой терпел обиду. Бригада-то знала, что он отмечен по праву. Но общество, но базар!.. Приехав в Чадак, я решил исправить историческую несправедливость. Это было время, когда журналист из Москвы считался носителем власти не ниже председателя райисполкома. А то и выше.

Сначала я придумал, что отправлюсь с бригадой Мелибоя Махкамова в золотоносную шахту и там в полной темноте попрошу шахтеров осветить в забое налобными лампами своего бригадира, а я сфотографирую его, освещенного товарищами по темноте. Все по замыслу было правильно – он стал героем, образно говоря, в свете их труда. Дальше я печатаю текст и снимок в газете, присылаю в Чадак. Газету читают, фото смотрят – геройская звезда Махкамова легализована. Ура! Но… Что он, с газетой будет по поселку ходить, свое фото показывать? Нехорошо. Да и снимок выглядел бы слишком литературно…

И вот, обвешанный тремя фотоаппаратами, оснащенными для солидности огромными телеобъективами, я вступил на воскресный базар (который в этих краях главный мужской клуб и важнейшее собрание), вызывая любопытство у детей, привлекая внимание взрослых и раздражая собак. За мной следовал Мелибой, понятно, в тюбетейке, в синем парадном пиджаке со Звездой. Я решил сфотографировать его в отважно парадном виде на фоне его односельчан, собравшихся на воскресном базаре для обсуждения важнейших дел и продаж-покупок.

В грузовом прицепе, куда я влез для съемки, красовался обитый красным бархатом сундук для приданого и стояли приготовленные к торгу черные овцы с клипсами в ушах – признаком принадлежности к одному стаду.

Базарком – базарный комиссар, как достойно в этих местах называли директора майдана, – на которого мое удостоверение и аппаратура произвели должное впечатление, по радио объявил с интонациями циркового шпрехшталмейстера: «Сейчас на ваших глазах (ну, разве что не сказал “будет исполнен смертельный трюк”) специально приехавший из Москвы корреспондент центральной газеты будет фотографировать Героя Труда Мелибоя Махкамова вместе с жителями Чадака!»

Мужчины на базаре сначала робко, потом уверенно стали подходить к прицепу со мной и овцами, перед которым замер Мелибой. Дети, взрослые, старики – все становились в кадр за героем, признавая его право быть на переднем плане. Чадакцы поняли, что не Мелибой пришел на базар ради гостя, а фотограф из столицы приехал в кишлак ради их знаменитого (теперь они не сомневались) земляка. Доброе имя было восстановлено.

Чайханщик Баймурзаев, из-под навеса приветствуя уважаемого Махкамова, пригласил его (и меня) на плов как главного гостя. Думаю, в эту минуту, кто ни окажись в чайхане (будь это хоть первый секретарь райкома), он был бы вторым. Плов был хорош.

P. S. Рецепт плова чайханщика Баймурзаева. Казан разогреть. Положить на дно некрупно нарезанные кусочки курдючного сала. Вытопить его. Шкварки можно вынуть, а можно и оставить. Долить хлопкового или рафинированного подсолнечного (немного хуже) масла и прокалить с голой костью или небольшой луковицей (до почернения). Добавить бараньего мяса, порезанного на изрядные кусочки, и обжарить на большом огне почти до готовности. Добавить лук полукольцами и тонко струганную (желтую, если найдете) морковь. Мешать во время готовки до вялости. Убавить огонь до минимума. Положить несколько головок нечищеного чеснока и специи: зиру, красный молотый перец, шафран (для цвета), сухой барбарис (без скупости). Аккуратно выложить и разгладить мытый рис. По ножу долить водой, которая должна покрыть ваше добро на толщину большого пальца. Закрыть крышкой, может быть проложив полотенцем по кругу для герметичности. Оставить на маленьком огне и идти чистить гранат и резать зелень (но не укроп!) для украшения.