Она активировала «Портал» и кивнула в его сторону. Когда же тот схлопнулся за Ярцевым, активировала ещё один, куда проследовала уже вместе с Изотовым. В саду княжна поблагодарила офицеров и, попрощавшись с ними, кликнула Фрола, чтобы он распорядился по поводу чистого мундира.
– Экспедитор Тайной канцелярии? – поинтересовалась она, глядя ему в глаза.
– А можно я потом расскажу? Я так понимаю, что Лиза у тебя?
– И не только она.
Княжна сделала приглашающий жест, и они вошли в дом, миновали бальный зал, гостиную, вестибюль, карточную, и наконец, лакей распахнул перед ними дверь библиотеки.
– Милостивые государыни, а вот и ваша пропажа, – входя, указала она на поддерживаемого за руку Петра.
– Господи, Пётр! – бросилась к нему Лиза и тут же начала осыпать его беспорядочными поцелуями.
Голицына предпочла отойти, наблюдая за происходящим со стороны. Мария поднялась, словно лом проглотила, и не сводила взгляда с Ярцева в объятиях сестры, явно не зная, как поступить. Наконец она всё же совладала с собой и вновь опустилась в кресло.
– Я верила, что у вас получится, – немного успокоившись и прижавшись к груди брата, сквозь слёзы произнесла Лиза.
– Могло ли быть иначе, – пожала плечами Голицына. – Это о молодых девушках нужно заботиться и защищать их. Такие старухи, как я, сами привыкли проявлять заботу и брать под защиту.
Говоря это, Елена Митрофановна не сводила взгляда с Марии и, уловив, что удар достиг цели, удовлетворённо улыбнулась. Голицына, конечно же, испугалась за Петра, но кто сказал, что ей не следует воспользоваться случаем, чтобы ответить на невинную шалость этой пигалицы столь же невинным уколом. И результат её полностью удовлетворил.
Разве только когда посмотрела на Петра, её сердце пропустило удар. То, что он нравится молодой княжне, Голицына видела и прежде. Но теперь приметила нечто неуловимое и в его взгляде. Возможно, тот пока и сам этого не осознаёт, но некие чувства к ней у него уже есть.
– Мария, что это значит? Фадей Константинович сказал, что ты отказалась брать с собой охрану.
Князь Долгоруков сурово взирал на дочь, которая уже закончила сборы и предстала перед ним в мундирном платье. Юбка-шаровары позволяла пользоваться мужским седлом, что куда предпочтительней для военных. В гражданском исполнении подобные наряды считались верхом неприличия, а потому не допускались категорически.
– Батюшка, твой дьяк всё переврал. Я сказала, чтобы компаньоны и боевые холопы отправлялись прямиком в Москву. А я немного задержусь, и у меня будет охрана, Пётр и его люди.
– Бесталанный мальчишка второго ранга и пара боевых холопов, что значатся лакеем и конюхом.
– Ну и что? Прежде меня охраняли два достаточно сильных одарённых и четверо боевых холопов, все с боевым опытом и при серьёзных амулетах. Закончилось же всё тем, что этот бесталанный мальчишка с теми же холопами спас меня. Причём уже не в первый раз.
– Это вовсе не повод отставлять охрану и полностью доверяться Ярцеву. Я запрещаю…
– Прости, батюшка, – взяла она на себя смелость перебить его. – С того момента, как государь по моей просьбе и с благословения Правительствующего сената провёл обряд обретения рода, я сама стала главой великокняжеской ветви Долгоруковых, и ты уже не имеешь надо мной прежней власти.
– Хочешь сказать, что отказываешься слушать и почитать меня?
– Ни в коей мере. Я готова почитать тебя как родителя и прислушиваться к твоим советам, но решения отныне буду принимать сама.
