Шелест листьев - страница 18

Эльза удобно прилегла головой ему на бедра. Ее светлые волосы контрастировали с его темными рабочими джинсами. Брови темнее на тон или два, и серые большие глаза на слегка угловатом, но по-нежному округлом, лице. В ней угадывались черты представителей северной Европы. Тони никогда не спрашивал, есть ли у нее в родне датчане или шведы – ему было всё равно. И сейчас он с нежной улыбкой у кончиков рта любовался ее лицом. Волосами до плеч, немного спадающими на клетчатую рубаху в стиле кантри, верхние пуговицы которой были слегка расстегнуты, фривольно и соблазнительно открывая вид на белоснежную грудь. Стройная талия, его любимые бедра и длинные ноги. Она была едва ли не выше него ростом, когда надевала каблуки при визитах в суд по делам, которыми занималась. Девушка нежилась в лучах солнца и, щурясь, смотрела ему в глаза:

– Почитаешь? Там ведь сказки. Быть может, я вздремну. Тут так хорошо и тихо. Вот только трава влажная.

– Это скорее научное…

– Просто читай, зануда. – Эльза повернулась на бок к нему лицом и положила руку ему на поясницу.

Энтони открыл книгу и начал читать. Вступление он прочитал ещё вчера, как и первую главу, в которой велось рассуждение о появлении фей в кельтской мифологии. Были варианты, что они являлись сородичами первых людей тех, просто ушедшими в леса и пещеры подальше от конфликтов. Также высказывались и более мистические предположения, все же роднившие их с людьми, их называли “детьми Богини Данну”, которые некогда прибыли на британские острова с севера в рамках одного из периодов заселения.

Эльза задремала, и её плечи мерно колыхались при каждом вздохе. Тони положил руку ей на волосы и легко провел по ним. Он любил такие моменты. Ему вообще нравилось бывать на ферме. В молодости, сбежав с неё из-за скуки и однообразия сельского уклада жизни, сейчас он возвращался сюда, спасаясь от городских проблем и суеты. Но особенно он любил проводить здесь время с любимой. Так было теплее. Да, именно так ему думалось. Теплее. Его словно наполняли благодать и тепло, когда она вот так дремала рядом с ним или когда они весело проводили время за семейным обедом, ужином или вечерними играми в шарады или ещё что-либо. Уют. Он ощущал уют. Его дом теперь был там, где она.

Детектив продолжил изучать свой необычный источник информации.

Некоторые феи считались помощниками людям: кто-то из них помогал с урожаем, кто-то берег дом и помогал по хозяйству.

Но были и те, что вредили людям. Не все делали это со зла. Кто-то просто дурачил пьяниц на дороге из чисто игривых побуждений.

Особенно интересным казался раздел о похищениях детей. В нем говорилось, что иногда, когда у народа фей рождался больной ребенок, его подкладывали вместо новорожденного в человеческую семью. Как кукушки поступают с яйцами. Человеческого ребенка растили в кругу фей, и он становился там своим. А больного подкидыша зачаровывали, чтобы он выглядел как похищенное дитя. Родителям из человеческого рода ничего не оставалось, кроме как убиваться горем, видя, что их ребенок постепенно чахнет и, в конце концов, умирает от неизлечимой болезни. Они и не подозревали, что их настоящее дитя сейчас постигает совсем иной мир.

Энтони видел подобные истории в двух других книгах, что взял на прочтение. Видимо это было традиционно не только для кельтских фей.

Порой истории в этих книгах сходили за произведения королей современного книжного ужаса, и, читая подобные истории в книге, что он сейчас держал в руках, Тони старался не думать о том, что произошло по дороге на ферму и вчера в библиотеке.