Вайлет прошла на кухню, где ее ждал свежевыжатый апельсиновый сок, булочки и записка, прилепленная к микроволновке.
– И когда только Луис все успевает, – вздохнула она.
Она взяла сок и села перед ноутбуком.
– Никакая она не сумасшедшая. Такая же сумасшедшая, как и я, – прошептала Вайлет, читая предложенные поисковой системой страницы. Игры, фильмы, прекрасная работа Игриды Беккер в фильме о проблемах молодежи; проклятье далекого севера и все в том же плане, пять с лишним тысяч страниц и все мимо. Она бегло просматривала окна сайтов и переходила на следующие.
– Почему она сказала, что я должна была это знать? Если информации нет в сети, значит… значит, это каким-то образом касается ордена.
Спина затекла, тело не слушалось, по двигающимся по комнате теням она определяла бег времени, не желая глядеть на часы. С некоторых пор она ненавидела смотреть на белый циферблат, и черные безжалостные стрелки, которые больше ничего не могли принести, кроме боли и тоски. И первым делом, что она сделает после: уберет прочь все часы из дома. Конечно, остается сотовый и компьютер, но их можно просто игнорировать, или вообще убрать с рабочего стола.
Когда трезвонил сотовый, она машинально протягивала руку и шарила по дивану в поисках телефона. Конечно же, это Луис, который звонил почти каждый час, спрашивая как у нее дела, и, чтобы не расстраивать его, говорила, что прогуливается между «Спящими черепахами» на берегу, или только что вылезла из воды, или только что перекусила, или только что закрыла книгу. В общем, бесконечно занята, пусть он не волнуется и лучше расскажет о себе.
Он описывал природу, мелькающую в окнах пикапа, людей встречающихся по пути, запахи бекона и яичницы в придорожном кофе, яркий диск солнца, подмигивающий ему, когда нечаянно набегает туча, толстого пушистого кота лениво виляющего хвостом на обочине и еще кучу смешных замечаний. Последний раз он позвонил и сообщил, что подъезжает к ГриндБэй и перезвонит после разговора с ребятами.
Вайлет закрыла ноутбук и вздохнула, живот скрутило в голодном спазме и, посмотрев в окно, она с удивлением поняла, что день подходит к концу. Она встала, наскоро перекусила оставленной Луисом в микроволновке лазаньей и сыром, запила соком, и, засучив рукава клетчатой рубашки, принялась снимать со стен часы.
В таком большом доме, их оказалось пятнадцать: круглые циферблаты с укором выглядывали из картонной коробки, принесенной из лодочного сарая: совсем крохотные и большие, с боем и без, полированные под дерево и блестевшие позолоченным корпусом, все отправились в кладовую, даже наручные последовали следом.
– Это уже фобия, – прошептал Вайлет, без сил опускаясь в кресло. – Остается еще одно, уж извини, Луис. – Она подняла трубку телефона.
– Э, здравствуйте, могу ли я поговорить с миссис Боуден. Ах, это вы, приятно с вами познакомиться. Вам звонит Вайлет из бухты Надежда. Нет, нет, я ничего не хотела, просто звоню сказать, что вам незачем приезжать в бухту. Да, я понимаю, Луис заплатил и взял с вас слово, что вы каждый день будете навещать меня. Давайте так, мы не расскажем ему об этом, ему не зачем знать, – Вайлет вздохнула. Ей было противно врать Луису. И она объяснит ему позже, почему так поступила, но не сейчас.
– Я вам обещаю, если что-нибудь понадобиться, сразу позвоню. Что вы говорите? Еда? Уверяю, с голода не умру, стараниями Луиса здесь можно прокормить футбольную команду в течение всего последующего месяца. Спасибо за понимание и всего доброго.
