Чего ей бояться? Все самое страшное, что могло произойти – уже произошло, а смерть всего лишь сон, лишь избавление от тягостного ожидания, тоски, боли и пустоты внутри – пустота, как гигантская всепоглощающая черная дыра, в которой бесследно исчезла теплота и любовь. Любовь? Тогда как же Луис?
Вайлет зажмурилась. При мысли о нем бесконечная черная дыра обрела четкие края, которые раз за разом сужались. Его голос, безграничная преданность и безответная любовь не могли оставить равнодушной. Со страхом она поняла, что начинает скучать, когда его слишком долго нет рядом, волноваться, если он долго не звонил, а сердце бьется в два раза быстрее, когда он смотрит на нее, но это другое. Что-то неопознанное, не имеющее названия и определения, это не любовь, ведь ее любовь погибла на дне бушующего кратера.
Это не любовь, нечто совсем иное. Иная форма привязанности? Но разве так возможно? Девушка застонала, окончательно запутавшись в собственном лабиринте рассуждений. Старина Гаред помог бы разобраться, но он так же нереален, как и изображенный на гравюре Караваджо низвергнутый ангел Аниил.
Ангел! – Вайлет бросило в жар.
– Вы все помните потрясающий маневр молодого квотербека, названный впоследствии «Полет в невесомость», – продолжал говорить комментатор. – То, что продемонстрировал на поле начинающий и талантливый спортсмен Джек Харисон войдет, несомненно, в историю студенческого футбола. К сожалению, трагическая гибель оборвала жизнь этого потрясающе талантливого человека, который достиг бы колоссальных успехов в спортивной карьере, не раз удивив нас смелыми решениями и новаторством.
На плазменном экране крупном планом показали сосредоточенное лицо Джека, бегущего наперерез Грегу Мэтьюсону: темные волосы развеваются, глаза прищурены и холодны, словно у хищника, преследовавшего добычу и слишком темны, как глубокие колодцы, губы сжаты в линию. Джек с разбегу подпрыгивает, делая кувырок назад, и оказывается прямо перед преследующим его квотербеком «Плохих парней». Трибуны зашлись в громких воплях, арбитр от удивления захлебывается и начинает кашлять.
– Нет… нет… нет… – закричала Вайлет, закрывая ладонями уши. – Господи, Джек! Зачем ты разжал руки? Ведь ты же обещал, обещал, что больше не оставишь меня.
Она кричала до тех пор, пока голос не надломился, а чернота не опустилась на глаза. Вайлет рухнула на пол, теряя сознание. Ворон на подоконнике окна громко закаркал и, влетев в комнату, опустился рядом с бесчувственной девушкой. Черные пуговки пытливо заглядывали на бледное, как полотно, лицо. Птица приоткрыла клюв, словно в немом крике и расправила крылья, будто стараясь укрыть ее от холода наступившей осени.
Луис перехватил огромный бумажный пакет, пытаясь поднять еще один. Супермаркет в Порт-Силвер светил неоновыми огнями. Рекламные щитки переливались красочными надписями и призывами подготовиться ко дню празднования святых основательно, не забыв об ужасных масках и светящихся в темноте вампирских клыков. Луис чертыхнулся, чуть не выронив пакет, оглядел хмурым взором пустынную стоянку и потянулся к чертову пакету в коляске.
– Вам помочь? – Промурлыкал вкрадчивый голос возле самого уха.
Луис вздрогнул, бумажный пакет лопнул и мясо, рыба и фрукты оказались на асфальте.
– А, чтоб тебя, – ругнулся он, недовольно повернувшись к стоящей возле красного седана девушке. Светлые волосы отливали золотом, ниспадая по хрупким плечам, большие глаза, обрамленные густыми ресницами, казались невинными, беззащитными. Он оценивающе окинул взглядом точеную фигуру, облегающие стройные ноги джинсы, и полупрозрачную кофточку с глубоким вырезом.
