Шелк и кровь. Королева гончих - страница 3

Вот одна вышла с шарфиком, другая – с бенгальскими огнями, вот появились близняшки с воздушными шариками, азиатка с катаной… Гарольд заулыбался. Ему принесли выпивку – то ли узнав в нем сына владельца крупной корпорации, то ли по сигналу Тамсин. Возможно, девушка надеялась, что парень, не имея возможности потрогать – только посмотреть – обратит свое внимание на нее… Бедняжка уже раскаивалась, что привела его сюда. Она надеялась, что только подкормит свое тщеславие, будучи уверена, что Гарольд даже не отведет от нее взгляда, однако все вышло иначе.

По освещенной сцене метались тени взмывающих подолов, тянущихся рук, извивающихся тел… Настоящая вакханалия, дикий шабаш – и как только Тамсин подумала, что больше не выдержит, все внезапно прекратилось. Девицы упорхнули за кулисы, стихла музыка, свет собрался с углов в центр… На сцену выступила рыжеволосая танцовщица – среднего, даже, может быть, невысокого роста, крепко сбитая, пожалуй, даже слишком для стиптизерши. Не худышка, как ее коллеги, но ладная и гладкая, что только подчеркивал полупрозрачный наряд. Подтянутое белое тело впитывало в себя свет софитов. И Гарольд совершенно забыл обо всем – не только о своей спутнице, делах компании, но даже о том, кто он и где находится. Сейчас для него существовала только эта прекрасная рыжеволосая женщина. И Тамсин бы стоило возблагодарить за это забытье Бога – если б Гарольд вздумал сравнивать, она осталась бы не в выигрыше. Рыжеволосая стриптизерша, несмотря на то, что пелеринка соскользнула на пол, за ней последовали подвязки и, наконец, чулки, казалась целомудренней, чем Тамсин – не только на обложке журнала, но и здесь, сейчас, в пиджаке и юбке почти до колен. В том, как рыжая раздевалась, была какая-то искренняя стыдливость, неохота, смешанная с вынужденностью – но без капли жеманства, развратности. Будто она сейчас находилась не в зале, полном людей, а гостиничном номере, где кроме нее, был только ее возлюбленный, на милость которого она наконец сдалась… после полугода или года ухаживаний.

Например, с ней там будто был Гарольд.

Янга смутила эта мысль и он уткнулся носом в стакан, но глаза волей-неволей снова вернулись к стиптизерше.

Она вскинула ноги, ухватившись руками за пилон, мышцы плеч напряглись: молодая женщина уже не выглядела так беззащитно, как секунду назад. Но она все равно не смотрелась пошло. Да, сексуальность хлынула из нее оглушающим потоком – зрительных, обонятельных впечатлений… Но все равно каждому в зале казалось, что это представление – только для него.

Лавчайлд – а это была именно она – мысленно возвела очи горе. Ей было непросто, но игра стоила свеч. Девушка редко показывала высший пилотаж, однако теперь настало подходящее время продемонстрировать себя в наилучшем свете.

Гарольд вздрогнул. Ему показалось, что извивающаяся у шеста танцовщица подмигнула именно ему. Но это, разумеется, было невозможно. Такие девушки не выделяют никого из посетителей. Разве что тех, кто заплатит им сверх меры или покажет, что может заплатить в будущем. Но Гарольд сегодня был в самом обычном костюме. Вряд ли в нем, даже видя лицо, можно было узнать наследника компании, прибравшей к рукам весь город. Но… он ловил взгляд танцовщицы снова и снова. Гарольд попробовал сам не смотреть на нее, но не смог. Он никогда не выбирал себе женщин, даже теперь рядом с ним сидела девушка, которую протежировал его отец. На взгляд же Янга-младшего, пустоголовая капризная Тамсин не могла заинтересовать даже нищего студента. А эта стриптизерша… Папа бы никогда не позволил ему с ней спутаться. И поэтому Гарольд подумал: если бы было возможно… Будто услышав его мысли, девушка спрыгнула со сцены и пошла по залу, к ней мгновенно потянулись десятки рук, но она заставляла их в смущении отступить одним только движением плеч. И с каждым ее шагом вокруг нее распространялись волны сексуальности.