— Эрна, я вас умоляю, милосердия ради, помогите!
Словно зачарованная, я смотрела в эти огромные, перепуганные и странно теплые глаза. Парень вцепился в мои колени, словно в спасательный круг, и стоял, запрокинув голову. Только секунд через тридцать до меня дошло, что здесь что-то не так: парень не прятал, как остальные виденные мною эренсийцы, от меня взгляд.
— Ты не местный? Не с Эренсии?
Я как-то иначе посмотрела на парня: золотистый блондин, причем настолько золотистый, что еще немного — и он стал бы безобразно рыжим. Но природа пожалела парнишку, превратив в настоящего златовласого ангела. Или наказала. С учетом того, на какой планете мы находились. Как мне кажется, парень совсем не просто так носит такие длинные волосы, что кончик заплетенной косы сейчас почти касается пола.
Лицо мальчишки кривила просящая гримаска. Но даже так было понятно, что он красив на грани. Почти по девичьи смазлив. Да и фигура его была тонкой и гибкой, вон как выгибается, прижимаясь к моим ногам. Я невольно сглотнула.
Эренсиец не ответил на мой вопрос. Откуда-то послышался шум, словно к нам двигалась гомонящая толпа, эхо женских голосов заметалось по пустому залу. Лицо парня залила смертельная бледность. Он затравленно оглянулся через плечо, словно по его душу шла сама смерть, и его начало потряхивать уже сильнее.
Может быть, я об этом еще пожалею, но проигнорировать взгляд этих глаз для меня оказалось непосильной задачей. Я пожалела мальчишку и со вздохом сдалась:
— Не знаю, чем тебе это поможет, но хорошо, я скажу, что ты мой муж. Только встань.
Если бы мне только кто-то сказал, в какой капкан я попаду со своей добротой.
4. Глава 4
Они вынырнули из-за второй от меня колонны слева. Двенадцать женщин в самой разнообразной одежде от военного мундира до почти бального платья с пышной юбкой. Я растерянно уставилась на этот цыганский табор, переговаривавшийся между собой и умолкший, едва я оказалась в поле зрения. В огромном пустом зале воцарилась такая тишина, что мне было хорошо слышно тяжелое дыхание съежившегося у моих ног парня.
Шок и «минута молчания» у дамочек продлился недолго. Вперед разряженной толпы выдвинулась уже немолодая, полная дама в фиолетовом шелковом платье-футляре чуть выше колен. Мой мозг отстраненно отметил, что худшего для своей комплекции наряда эренсийка вряд ли бы смогла найти. Мало того, что глубокий фиолетовый цвет оттенял и подчеркивал желтоватый оттенок уже начавшей увядать кожи. Так еще и блестящая ткань с ядовитым ехидством подчеркнула все лишние килограммы, все жировые складки и немаленький выпирающий живот матроны. Довершала дурацкую картину прическа, более подходящая для молоденьких девчонок, чем для женщины в годах: зачесанный на бок конский хвост, украшенный чем-то странным, сияющим как второе солнце. Яркий блеск украшения резал глаза и не позволял толком рассмотреть это безобразие.
Матрона сделала шаг вперед и, недобро прищурившись, оглядела мою с парнем скульптурную инсталляцию:
— Я не поняла: что это значит?
Вопрос упал в пустоту. Эренсийки молчали, во все глаза таращась на нас. Парень еще больше втянул голову в плечи и даже плотнее прижался к моим ногам. Из его поведения, а также из того, что матрона в фиолетовом не сводила с нас глаз, я сделала вывод, что вопрос адресовался либо мне, либо, скорее всего, парню у моих ног. Э-эх! Как чувствовала, что вляпаюсь в неприятности. И обвинять в этом некого, кроме себя. Я так увлеклась анализом ситуации вокруг «Шелкового рая», что даже и не вспомнила о необходимости ознакомиться с местными обычаями. А если бы озаботилась изучением местных нравов, то сейчас хотя бы примерно понимала, что происходит.
