– А мой мальчик? – спросил Беннет, голос его дрогнул. Я подумал, что старик, пожалуй, принял на ночь не один стаканчик. – Как же мой мальчик?
Я не знал, что сказать. Ваш мальчик умер, и его уже не вернуть. Проблема была в посттравматическом стрессе, а не в том, что он связался с Джоэлом Тобиасом, который, возможно, и занимался темными делишками под прикрытием легального бизнеса.
– Послушай, – продолжал Беннет. – Ты, наверное, считаешь меня старым дурнем, который не желает принять обстоятельства смерти сына. Может, оно и так. Но у меня чутье на людей, и Джоэл Тобиас доверия не внушает. Мне он не понравился с первой встречи, и я был против, чтобы Дэмиен участвовал в его делах. Прошу тебя – продолжай. Вопрос не в деньгах. Деньги у меня есть. Если нужно привлечь кого-то еще, привлекай – я все оплачу. Что скажешь?
Что тут сказать? Я пообещал понаблюдать за Тобиасом еще несколько дней, хотя смысла в этом не видел. Он поблагодарил и дал отбой. Секунду-другую я смотрел на телефон, потом бросил его на соседнее сиденье.
В ту ночь мне приснилась фура Джоэла Тобиаса. Она стояла на заброшенной парковке с незапертым контейнером, и когда я открыл его, там была только тьма, тьма, уходившая глубже дальней стенки контейнера, как будто я смотрел в бездну. Я почувствовал, как из темноты ко мне быстро приближается что-то, несется на меня из бездны… и очнулся с первым лучом солнца и с ощущением, что я не один.
В комнате пахло духами моей погибшей жены, и я знал – это предупреждение.
Я припарковался в терминале залива Каско-Бей, когда почтовое судно отправлялось в утренний рейс; с дюжину пассажиров, по большей части туристы, смотрели на отступающую пристань и суету, рыболовецкие лодки и паромы. Почтовое судно было неотъемлемой частью обыденной жизни залива и, совершая по два рейса в день, связывало Большую землю с Литл-Даймонд, Грейт-Даймонд и Даймонд-Коув, Лонг-Айлендом, Клифф-Айлендом и Пикс-Айлендом, с Грейт-Чебиг, самым крупным из островов Каско-Бей, а также с Датч-Айлендом, или Заповедником, самым дальним из Календарных островов[10]. Почтовое судно – способ сообщения не только между живущими морем и живущими на море, но также и между обитателями многочисленных форпостов Каско-Бей.
Сам вид почтового парохода неизменно вызывал что-то вроде ностальгии. Он принадлежал, казалось, другой эпохе, одним лишь видом вызывая в воображении свои прежние инкарнации и напоминая о важности подобной связи в те времена, когда путешествия между островами и материком были не так легки. Пароход доставлял не только письма, посылки и грузы, но также и новости. Мой дед, отец моей матери, взял меня как-то на один из почтовых рейсов, когда мы с матерью вернулись в Мэн после смерти отца, когда мы бежали на север от расползавшегося кровавого пятна. Помню, я тогда подумал, что хорошо бы навсегда покинуть материк и поселиться на одном из этих островов, чтобы кровь растворилась в волнах, когда дойдет до побережья и начнет стекать в море. Оглядываясь назад, я понимаю, что всегда бежал: от отцовского наследия, от смерти Сьюзен и Дженнифер, моей жены и ребенка, и, наконец, от себя самого.
Но теперь я остановился.
«Парусный мастер» был, если уж называть вещи своими именами, обычной дырой, одним из последних старых береговых баров Портленда, что открывались в расчете на ловцов лобстеров, портовых рабочих и всех тех, кто добывал средства к существованию на темной стороне города. Бар появился там задолго до того, как кому-то пришла в голову мысль, что туристы, возможно, были бы не прочь проводить какое-то время на набережной, но когда эти самые туристы в конце концов появились, «Парусный мастер» они предпочитали обходить стороной. Так сторонятся разлегшегося на улице пса – шерсть не скрывает шрамы от былых схваток; пасть, даже в дреме, приоткрыта в оскале, и видно пожелтевшие клыки; слезящиеся глаза полуприкрыты – от него так и несет затаенной угрозой и перспективой лишиться пальца или чего посущественнее, если случайному прохожему вздумается по неосторожности погладить его. Даже название на висевшей снаружи вывеске едва различимо – краска давно стерлась, а обновить ее никто не спешит. Те, кому нужно, сами знали, где найти бар, – к числу таковых относились местные да определенного типа новички, не озабоченные хорошей кухней, равнодушные к маякам и далекие от ностальгических мыслей о почтовых пароходах и островитянах. Эти отыскивали «Парусный мастер» чутьем и, поцапавшись с другими псами, и получали свое место.
