Айкли говорил тем же свистящим шепотом, которым приветствовал меня. Произносимые им слова поначалу было трудно разобрать, потому что седые усы прикрывали его едва шевелящиеся губы, и тембр его голоса почему-то пробудил во мне тревогу; но, сосредоточившись, я скоро смог вполне сносно разбирать смысл слов. Его говор не имел ничего общего с языком деревенского жителя; сама речь оказалась даже более рафинированной, нежели привычная мне манера его письма.
– Мистер Уилмарт, я полагаю? Простите, что не встаю. Я захворал, как мистер Даннет, должно быть, вам сообщил. Но тем не менее я не мог отказать себе в удовольствии принять вас у себя. Как я и писал в моем последнем письме, мне надо многое вам рассказать – но это будет завтра, когда мне станет чуть лучше. Не могу выразить словами, как я счастлив видеть вас лично после нашей столь длительной переписки. Вы, конечно, привезли с собой всю подборку писем? И фотоснимки, и фонографическая запись тоже при вас? Даннет ваш саквояж оставил в холле – полагаю, вы его там заметили. Что же до сегодняшнего вечера, то, боюсь, вам придется поухаживать за собой самому. Вам отведена спальня наверху, над этим кабинетом; у кровати вы найдете открытую дверь в ванную комнату. В столовой для вас накрыт стол, можете пройти туда когда пожелаете – через дверь по правую руку от вас. Завтра я смогу получше выполнять обязанности хозяина дома, но сейчас совершенно беспомощен, слишком слаб. Будьте как дома… и будьте добры: прежде чем отнести наверх свой саквояж, выложите письма, фотоснимки и фонографическую запись на тот стол в центре кабинета. Здесь мы и будем их обсуждать – вы можете видеть мой фонограф на комоде в углу. Заранее благодарю… нет, вы ничем не сможете мне помочь. Я уже давно испытываю эти приступы. Просто наведайтесь ко мне ненадолго перед сном, а потом отправляйтесь к себе в спальню, когда сочтете нужным. Я же побуду здесь – может, просплю в этом кресле всю ночь, как я это часто делаю. А утром мне значительно полегчает, и мы сможем целиком посвятить себя нашим делам. Вы осознаете, конечно, всю важность стоящей перед нами задачи?.. Нам, как мало кому из живших на Земле, откроются глубины времени и пространства, превосходящие все, что охватили наука и философия.
Знаете ли вы, что Эйнштейн ошибся: некоторые объекты все же способны двигаться со скоростью, превосходящей световую? С должной помощью я надеюсь сам перемещаться вперед и вспять во времени и воочию увидеть Землю далекого прошлого и будущего. Вы не можете даже вообразить себе, какого высочайшего уровня развития достигла наука у этих существ! Нет ничего такого, чего бы они не могли сотворить с сознанием и физической оболочкой живых организмов. Я надеюсь посетить иные планеты и даже иные звезды и галактики. Первое мое путешествие будет на Юггот, ближайший к нам мир, полностью населенный внеземными существами. Это таинственная темная планета на окраине Солнечной системы, до сих пор неизвестная нашим астрономам. Но я, должно быть, писал вам об этом. В свое время, знаете ли, тамошние существа направят на нас свои мыслепотоки и позволят землянам себя обнаружить – и не исключено, что дадут возможность одному из своих земных союзников указать нашим ученым верный путь.
На Югготе много огромных городов, где высятся гигантские башни с многослойными террасами, сложенными из черного камня вроде того, что я пытался вам переслать. Этот камень прибыл с Юггота. Солнце там светит не ярче, чем самая далекая звезда, но населяющим планету существам оно и не нужно. У них тонко развиты иные органы чувств, и в их огромных домах и храмах нет окон. Свет вреден для них, он слепит и пугает их, ибо в черном космосе по ту сторону времени и пространства, откуда они родом, света нет вовсе. Путешествие на Юггот сведет с ума любого неготового человека – и все же я туда собираюсь. Там под таинственными циклопическими мостами – а их возвела некая древняя раса вымерших и забытых обитателей Юггота еще до того, как эти существа прибыли туда из бездн космоса, – текут черные смоляные реки, так что любой человек, доведись ему их увидеть, сравнялся бы с Данте или Эдгаром По, если бы ему только удалось сохранить рассудок, дабы потом рассказать об увиденном.
