Между цепкими, толстыми корнями плавал Народ Воды. Малыши залезали в них и застревали то тут, то там, дрыгая хвостами, пока смеющиеся матери не приходили им на помощь. Он помнил, как однажды застрял в корнях сам. Он тогда так сильно содрал чешую на спине, что мама думала, она уже никогда не отрастет обратно.
Дайос перехватил Арджеса за шею сзади, заставляя его смотреть вниз на тех, кто наблюдал за ними. Наконец они доплыли до самого центра коралла, где все ветки скручивались в единую спираль и становились плоским узором. Там принимались все самые важные решения города.
Дайос опустил его ровно по центру с такой силой, что возмутился даже сам коралл. Вокруг него взметнулся песок, распугивая стайки рыб.
Арджес со стоном сплюнул пыль и песок, а затем, вытянув за собой хвост, приподнялся на руках. Старейшины уже ждали их. Они выплыли из своих домов и как раз переваливались через край центральной площади. Их пальцы были скрючены, а перепонки почти полностью уничтожены временем. Но он задержался взглядом только на одной из них.
– Митера, – тихо сказал Арджес, глядя, как она парит над всеми остальными.
Матриарх его народа была прекрасна и неповторима. Много лет назад она отдалась кораллу, умерев в его корнях и позволив океану наполнить ее вновь. Волосы Митеры превратились в переливающуюся и мерцающую шапку, словно вокруг ее головы зависла медуза. Кожа Митеры была абсолютно прозрачна и переливалась электрическими волнами с ног до головы, а хвост покрывала жемчужно-белая чешуя, которая меняла цвет, если владелица злилась, радовалась или грустила. Но вот глаза, пугающие перламутровые глаза, всегда видели его насквозь.
– И что все это значит? – спросила она, и ее мелодичный голос разнесся по течению.
Брат был так зол, что волосы заслоняли его лицо. Злобно толкнув Арджеса, он указал на него и сказал:
– Он бросил отряд без вожака, и теперь Экетес мертв.
По толпе пробежал шепот. Он окинул взглядом собравшихся и подумал, что за этих людей он всегда сражался. Неужели они и правда поверят в это?
Митера помедлила, глядя на них обоих, потом кивнула Дайосу:
– Я тебя услышала. Пусть теперь говорит твоя кровь.
Она перевела взгляд на Арджеса, и он едва не забыл, как говорить. Как и всегда, эти глаза видели его душу насквозь.
– Я напал на ахромо, – выдавил он из себя. – Уничтожил их запас воздуха. Но когда я отправился посмотреть на результат своей атаки, один из них поймал меня в ловушку.
Дайос фыркнул:
– И поэтому от тебя ею несет?
Покосившись на брата, Арджес глухо зарычал, а потом снова обратил все свое внимание на самую важную здесь персону. Вонзив пальцы в песок, он позволил ледяному течению нести свои слова.
– Как я и сказал, я оказался в ловушке. Я был внутри их города, когда одна из ахромо оказалась заперта вместе со мной. Она придумала план, как вытащить нас обоих, чтобы в обмен я помог ей добраться до одной из их прозрачных коробок. Она спасла мою жизнь, поэтому я должен был отплатить ей тем же.
Вода скользнула по его плечам, вытягивая запах из-под его плотно прижатой чешуи. Он не мог помешать ей отнести его к Митере.
Та втянула аромат, с усилием раздув грудь, и нахмурилась:
– В этом запахе нет страха.
Да, он тоже это заметил. Самка его не боялась, по крайней мере, не всерьез. Так, вспышка там, вспышка тут, ровно столько, чтобы поддерживать интерес.
Он покачал головой:
– Нет, она не была напугана.
