Ну, гвардейцы, "Сходим посмотрим"? – спросил пилот.
Опять ты за своё? – с усмешкой в голосе сказал Аркус. – Сказано спуститься, спустимся. Глаза бояться – руки делают, кэп. А тут что-то и делать то нечего. Выйти, размять кости, и, по сути, всё. Давай, не заставляй капитана нас отсюда ковырять насильно.
Молись, сержант, – опустив забрало произнес пилот. – Потому что если я окажусь прав… То нам, всем нам, эти кости ещё бы не раз пригодились.
Мощные прожекторы "Валькирии", закрепленные на крыльях, вырвали из окружающей тьмы картину запустения. Посадочная площадка, изъеденная воронками, в окружении молчаливых вышек и пустых ангаров, выглядела удручающе, но, что важнее для любого гвардейца, вполне стандартно. Сержант Аркус кивнул своим бойцам, те молча, без лишнего шума, но с некой тяжестью в походке, выстроились в боевой порядок, ощетинившись стволами.
"Выдвигаемся", – скомандовал сержант по воксу.
Рампа "Валькирии" с лязгом опустилась, выпуская гвардейцев наружу, открывая проход в темноту, что таилась снаружи, а так же окутав отряд плотным белёсым туманом, впитавшим в себя холод этой недружелюбной планеты, её безжизненной почвы, и тишины форпоста. Бойцы, чей мозг привык доверять органам чувств, тут же почувствовали этот незримый гнёт, заставивший их поёжиться и сжать свои верные лазганы до хруста в костяшках пальцев, облаченных в броню, даже не смотря на отсутствие какой-либо информации от приборов, об опасности в атмосфере. Аркус, отточенными до автоматизма движениями проверив системы своего броне скафандра, активировав счётчик гейгера и сканер окружения, только сплюнул, не услышав от них каких-либо сигналов опасности, кроме тех, что диктовала интуиция, с не утихающим упорством требующая бежать без оглядки.
Холодный, разреженный воздух, смешанный с мелкой, практически невидимой, но ощутимо оседающей на броне и коже, пылью, ударил в лицо. Видимость была отвратительной, метров десять, не больше. Приборы ночного видения в шлемах, мало чем помогали. Слишком уж густой был туман, в котором вязли все системы. Всё, на что могли надеятся бойцы – свои собственные ноги, смекалка и выучка.
Шаги солдат гулко раздавались по металлическому настилу посадочной площадки, но вскоре утонули в зловещей тишине, воцарившейся вокруг. Царила полная тишина, гнетущая, мертвая, давящая на уши, сводящая с ума. Только монотонное завывание ветра, казалось, вышедшего из преисподней и не нашедшего там жертв, заставляло бойцов морщиться, проносясь сквозь разбитые окна Аванпоста. Оно звучало, как отпевание, погребальная песнь, плач матерей и сестер, как скорбь самой Империи по тем, кого она потеряла.
"Проклятое место," – пробормотал Рой, и его слова, на удивление чётко, без помех, разнеслись по воксу, вызвав нервный смешок у Йохана, раздавшийся следом.
Аркус жестом приказал всем замолчать и двигаться вперед. Привычным клином, бойцы покинули посадочную зону и двинулись вглубь форпоста. "Молот", вооруженный болтером, возглавил строй, осматривая окрестности, готовый открыть огонь по первой же цели. Аркус шел в центре, координируя действия группы. Спины бойцов прикрывали "Олсен" с автопушкой и "Два клинка". Остальные, распределившись по периметру, контролировали, что могли, осматриваясь по сторонам и стараясь не дышать.
Первое, что бросилось в глаза – это отсутствие персонала. Вообще. Ни тел, ни признаков борьбы, ни следов эвакуации. Пустые КПП, брошенные посты, опрокинутые ящики и койки, снаряжение, сиротливо брошенное по всему форпосту, и полная тишина вокруг. Как будто все обитатели Аванпоста просто испарились в один миг. Будто сама вселенная, и, так чуравшееся этого места всё живое, решила изгнать из своего лона всё то, что тут когда-то, пусть и по-военному скупо, но всё же жило, служило, любило, ненавидело. Всё, чего добились в своей вылазке бойцы – осознание безнадёги, пронизывающее их до костей, как холод окружающий их в этом месте.
