Вася тем временем набрал хворостин, сухих веток, принёс откуда-то пожелтевший листок старой газеты. Сбегал в их бывший захудалый домик, откопал где-то старый чёрный, пригоревший во многих местах, чайник, спички и разжёг костёр.
– Ну, Василий, первым делом помолимся Богу за дарованную нам пищу. Ты молись про себя, своими словами. А после трапезы расскажешь мне, как вы с мамой попали в наши края. Давно ли приехали? Как с дядей Лёней познакомились. Мне кажется, что он неплохой человек, трудолюбивый, безотказный, к маме и тебе хорошо относится. У вас в городе, мама говорила, бабушка осталась. Она сама за собой ухаживает или ей кто-то помогает?
– Тётя Оля, сколько же у вас сразу вопросов! Давайте я вам сначала чаю налью.
– Спасибо, а куда ты собрался наливать? Кружки же вынуть забыл. Они, завёрнутые в бумагу, лежат на самом дне баула. – Вот-вот, они самые.
После лёгкого перекуса, попивая из кружек горячий чай, они продолжили беседу.
– Тётя Оля, попробую рассказать всё по порядку. Родился я здесь, в Чите. А бабушка с мамой до Читы жили в Рязани. Отца своего я никогда не видел, даже фотографий его не сохранилось. Бабуля сказывала, что он, когда узнал, что мама в положении, на следующий день собрал свои вещи и был таков. Тогда бабушка в сердцах их совместные фотографии разорвала. Я даже не представляю, какой он. Мама стыдилась, что он бросил её беременной, поэтому стала искать работу в другом месте, где бы её никто не знал. И в нашей областной газете нашла объявление, что требуются повара, официантки и буфетчицы в новый ресторан. Она пошла прямо в редакцию газеты, а там ей объяснили, что ресторан-то открылся, но не в Рязани, а в Чите. Это далеко, это Дальний Восток, через всю страну придется ехать, зато должность с перспективой. Ресторанный трест даже оплачивает переезд, но требуется диплом по специальности. А мама кулинарное училище в Рязани закончила.
Так что всё сложилось, как ей было нужно: поскорее и подальше уехать.
– А как это понять «должность с перспективой»? Не могу представить, какая может быть перспектива, например у официантки, – поинтересовалась Ольга Васильевна.
– Мама тоже спросила об этом, и в газете ей объяснили: первые три месяца она будет жить в общежитии бесплатно, потом недалеко от работы получит комнату, а через год въедет в отдельную квартиру. Вот что они имели в виду.
Мне сейчас почти восемнадцать лет – вот сколько мы с мамой здесь. А бабуля приехала через два года, после того как мама устроилась, приехала прямо в новую квартиру. Ехать сюда, честно говоря, она не хотела, но понимала, что одной ей будет тяжело. Годы уже не те. В Рязани дом старый, комнаты старые, всё без ремонта. А когда решилась на переезд, она дом продала, забрала кое-какую мебель и немного вещей, памятных ей. Заказала товарный вагон, который перевозит крупные вещи, и на каждой станции бегала смотреть, всё ли там в порядке, целы ли замки. А мебель была старая: шкаф полуразвалившийся, диван продавленный, у стола не хватало ножки. Но она со своим добром не могла расстаться. А уж как она не хотела переезжать, вы бы знали!
Вот, тётя Оля, характерная деталь. У неё пересадка была в Москве. Как же она о Москве-то сказала? А, вспомнил: «Шум, гам и суета, очень много проходимцев и попрошаек. А вокруг дома стоят аж до неба. Жаль мне москвичей. Чем они там дышат? Право слово, не город, а улей растревоженных пчёл». Правда, хорошо сказала бабуля?
