Взгляд темных глаз Алекса прожигал ее. Она ощущала, как трудно ему сдерживаться и вести себя в рамках приличий, настолько сильно он осуждает ее.
– Дэвид Уэр был великим человеком, – проговорил он сквозь зубы. – И он, несомненно, заслужил большего, чем все это. – Он жестом показал на залитую ярким светом комнату, где не было и намека на траур.
Он заслужил большего, чем вы…
Джоанна услышала эти слова, хотя они и не были произнесены вслух.
– Мы уже давно не были мужем и женой, – сказала она, маскируя небрежным тоном душевную боль. – Вы были его другом. Вы наверняка знали об этом, не так ли?
Он так сильно сжал губы, что они превратились в тонкую линию.
– Я знал, что он вам не доверяет.
Джоанна повела плечом:
– Я также не доверяла ему. И вы считаете, что я должна добавить еще и лицемерие к своим грехам и притворяться, что меня огорчает его смерть?
– Уэр был герой, – сказал Алекс.
О! Джо слышала эти слова так много раз, что ей хотелось выть! В самом начале она тоже искренне верила, что это – правда, она была родом из далекой малоизвестной местности, где ее отец служил приходским священником, и воинствующий дух Дэвида произвел на нее такое неизгладимое впечатление, что она увлеклась им. Но он изменил ей почти сразу же после свадьбы, чернила едва успели высохнуть на свидетельстве о браке, потом опять было предательство, теперь уже более серьезное, годами позже… Она сжала кулаки, ладони были горячие и влажные. Алекс Грант наблюдал за ней, и от его внимательного взгляда ничего не укрылось. Усилием воли Джоанна заставила себя расслабиться.
– Конечно, он был герой, – пренебрежительно заявила она. – Все говорят так, значит, это, должно быть, правда.
– Тем не менее вы уже рассматриваете возможность найти ему замену, – сказал Алекс. – Я слышал разговоры в клубах, говорят, ваши поклонники сбиваются с ног, чтобы завоевать вашу руку.
На секунду его прямолинейность ошеломила Джоанну, но затем она почувствовала ярость. Интересно, что Дэвид наговорил ему о ней. Видимо, вполне достаточно, чтобы Алекс возненавидел ее – в этом она не сомневалась. Его отвращение по отношению к ней было не просто очевидным, она ощущала, что его неприязнь – это глубокое постоянное чувство и тот поцелуй не имеет никакого значения, каким бы искусным и искушающим он ни был.
– Если вы будете слушать сплетни в клубах, то услышите только ложь, – пояснила она. – Вы ошибаетесь, лорд Грант. У меня нет ни малейшего желания снова выходить замуж.
Никогда.
Он немного приподнял бровь:
– Значит, вы просто так целуете незнакомцев?
Да, этот мужчина может привести в ярость, рассердилась Джо. Он просто невыносим. Она злилась, потому что не имела оправдания. Ведь это она поцеловала его, а не наоборот. Но это был импульс, отчаянная попытка избавиться от Джона Хагана, кузена ее мужа, который последнее время становился все более и более настойчивым и возмутительно докучливым в своих намерениях. Надо же было выбрать того единственного мужчину в Лондоне, который не только поддержал бы ее обман, но и усугубил бы ситуацию тем, что объявил ее своей любовницей.
– Уверена, что очень скоро вы в этом убедитесь, – заявила она довольно спокойно. – Объявив о нашей с вами очевидной связи, вы вызовете переполох в обществе. Джон Хаган не станет терять время и всячески поспособствует тому, чтобы о скандале узнало как можно больше людей. Мне кажется, что это совсем не то, что вы собирались сделать, когда пришли сюда выразить соболезнование.
