Мы, конечно, расспросили потихоньку сотрудников некоторых. И все в один голос говорят – его ненавидят в институте все – от замов до уборщиц. Такое создалось впечатление, что всем коллективом скинулись и заказали. Но нам не до шуток, предоплата сделана, срок истекает, а мы буксуем на месте.
Сегодня, в который раз прогуливаясь возле института, я обратила внимание, что окна профессорского кабинета выходят на жилой дом. У меня возникла идея. Я позвонила Эльке, которая честно сидела на семинаре, и попросила ее срочно приехать. Объяснила ей ситуацию, что мне надо от ее сверх способностей, и поехала на семинар со спокойной душой, вечером я буду знать о жильцах все, да-да! Именно все, она умела втираться в доверие, располагать к себе людей, выуживая нужную ей информацию. Я не люблю общаться с народом, есть небольшая группа людей, с которыми мне интересно, а все остальное, серость и бездарность. Мне интересны только те, кто входит в мой ближний круг.
И вот это гнилое дельце! За что не возьмись, всюду вонь и тлен. Расползается по пальцами. Наверное права Элька, надо соскакивать и залечь на дно. На этот раз все было иначе, причем с самого начала. Оказалось, что мы никак не можем подступиться, не можем найти те точки пересечения, которые нам нужны! Придется применять оружие, что мы не делаем практически никогда, за исключением пары тройки раз. Как же мне не понравилось это дело! Завтра еще раз пройду по маршруту и тогда окончательно определюсь, задаток вернуть не проблема, мы его не трогали.
Примчалась довольная Элька, она нарыла квартиру, окна которой прямо напротив окон кабинета. Поехали смотреть квартиру, лучше и не бывает! Да и хозяева только утром уехали на дачу. Отлично!
Привезли нашу кормилицу и гордость, снайперскую винтовку, стали просчитывать свои действия по секундам, еще раз все проверили. На все про все четыре минут. Потренировались. Вроде бы все по плану. Сидим во дворе дома на лавочке, курим. Блин! Хозяева вернулись. Надо срочно что-то делать. Элька достала свои записи, говорит, что у них сын в соседнем городе. Быстро на телеграф, вру телеграфистке с три короба, подруга рыдает рядом, просим изобразить телеграмму, что сыночка тяжело болен, тетка кочевряжилась, но тысячу увидела и за секунду сляпала телеграмму. По дороге быстро меняем внешность, Элька заносит телеграмму. Шум, слезы, истерика!
Опять сидим во дворе, курим, ждем. Не было у нас такого дела, где все наперекосяк, и это мне не нравиться.
– Будем сидеть всю ночь, – сказала я. – Пока не прояснится ситуация.
– Алька, не нравится мне все это, – тихо сказала Элька, – может…
– Скорее всего, может…
Часов около девяти вечера к подъезду подъехала «Скорая». Вышел фельдшер и медсестра, быстренько зашли в подъезд, нас интересующий. Через пол часа вывели еле живую хозяйку, уложили на носилки, муж полез следом.
– Вот и славно, трам-пам-пам – довольно потерла руки Элька
– Меняем время, еще раз повторяем, засекай, – скомандовала я.
Повторила весь свой путь от начала до конца, вроде вписалась во время, но утро буднего дня может внести свои коррективы в план. Но другого выхода нет.
Утром Элька провожает меня до двери квартиры. Открыв дверь отмычкой, захожу в комнату. Противно воняет лекарствами, на столе пустая ампула, использованный шприц и гора лекарств. Стою, слушаю тишину. Не слышно, как тень подхожу к шкафу, здесь на антресолях я спрятала винтовку. Моя любимая игрушка, американская, с лазерным прицелом.
