– Приехали! – обрадовалась старушка. Скомандовала: – Вынимай!
Мы остановились перед каменным двух-, а местами и трехэтажным особняком в типичном тюдоровском стиле, как я его понимаю, – с высокими узкими арочными окнами, забранными частой металлической оплеткой. Определенный тип строения. Меня удивила очень специфическая архитектура. Будто под свинцово-серой крышей в одну домину слепили буквой «П» минимум пяток зданий поменьше.
Все чистенько – фонтаны, идеально ровные газоны, высокая каменная ограда, увитая плющом и диким виноградом.
Дюжий то ли лакей, то ли конюх с рябым лицом вытащил меня вместе с одеялом наружу и понес в дом. Шел он быстро, словно не женщину на руках держал, а пуховую подушку.
Бабуля шустро бежала впереди, показывая дорогу. Мальчишки воспользовались моментом и слиняли.
И очень вовремя, кстати! Толстоногие коренастые кони, запряженные в карету, немедленно выразили желание пойти со мной и посмотреть, куда меня поселят. Еле-еле кучер с помощью кнута убедил их поменять планы и отправиться в конюшню.
Меня прижали к груди чуть сильнее, и я уже не видела ничего, кроме широкой груди несущего меня мужчины да кусочка неба. Небо вскоре сменил потолок.
Меня принесли в комнату для прислуги и аккуратно опустили на узкую кровать. Запахло выпечкой и глаженым бельем. Домовитая у них экономка, сразу видно!
– Помыть! Срочно! – Старушка, особо не церемонясь, отдала приказание двум любопытным служанкам, заглянувшим в комнату. – И привести в надлежащий вид!
Хотелось спросить: «Это как?» – но сил не было даже на то, чтобы шевелить языком.
Через полчаса я уже отмокала в бадье с горячей водой. Одна из девушек аккуратно обрезала мои ногти, а вторая мыла мне голову. Я же невинно развлекалась тем, что их разглядывала.
Одеты темноволосые девчушки-хохотушки были просто: в рубашки с подкатанными рукавами и одинаковые синие сарафаны со шнуровкой спереди. Поверх сарафанов красовались накрахмаленные льняные передники, в настоящий момент насквозь мокрые.
После веселой перепалки насчет какого-то таинственного Феофана девицы добрались и до меня.
– Бедненькая, – тихо сказала одна другой.
Я хотела с ней согласиться, но тут вторая ткнула подругу в бок и прошипела:
– Молчи! Это ты ее обихаживаешь, а не она тебя!
Желание наладить контакт пропало, как и не было.
Под конец, обрядив в старенькую ночную рубашку, мои нетленные мощи уложили в постель.
Я с ужасом вспомнила про имущество – и облегченно вздохнула: мешочек с драгоценностями обнаружился рядом. Оставалось тихо радоваться, что на него здесь никто не покусился. Мелочь, а приятно – сохраню хоть что-то на черный день. Впрочем, и так… день чернее некуда.
Не успела я задремать, как дверь отворилась, пропуская невысокого господина с пушистыми рыжими бакенбардами и глубоко посаженными медово-карими глазами. Солидный джентльмен не просто шел, а летел и по пути как-то даже приплясывал.
О, а вот и док пожаловал! Пардон, ветеринар… Что, на новую забавную зверушку невтерпеж поглядеть? Вон аж руки от восторга дрожат.
Местный эскулап был одет в кремовую рубашку тонкого батиста, черный шерстяной сюртук и серые лосины. В кармашке торчал золоченый лорнет. На шее «Дулиттла» висела золотая цепочка со свистком для собак – у меня в детстве был такой же. Только не золотой, как у этого лысоватого дядечки, а обычный, из нержавейки.
Следом за доктором протиснулась уже знакомая мне няня с миской в руках.
