В отличие от Насонова Елена Клаудия Ортис – узкий специалист в области психологии искусственного интеллекта – была совсем не публичной фигурой. Была – потому что женщина погибла через полгода после смерти Насонова. И вновь катастрофа, подробности которой попытались замять.
Терминал вывел на экран немногочисленные изображения немолодой элегантной женщины с добрыми глазами. Как и в случае с Насоновым, Илья был уверен: он никогда с ней не встречался. Он начал читать статью Ортис, напечатанную в русскоязычном издании «Нейчер», но быстро запутался в терминологии. Что ж, зато теперь он знал точно: ни программистом, ни психологом он не был.
С остальными, входящими в «шестерку», дела обстояли не лучше, с одной лишь разницей – они были живы.
Биохимик Карел Климович давно не давал о себе знать. Последняя информация о нем, которую удалось найти Илье, была восьмилетней давности – именно тогда Климович оборвал все старые контакты. Должность в научном отделе крупной корпорации он оставил еще раньше. Темы диплома и диссертации для Ильи выглядели настоящей китайской грамотой – ни одного знакомого слова, а с фотографий смотрел совершенно незнакомый мужчина. Импозантный, слегка женоподобный и знающий себе цену.
Двое умерли, один пропал, и все это произошло восемь лет назад. Такое не может быть совпадением, нужно рыть дальше.
Чуть лучше дело обстояло с детским нейрохирургом Андреем Тамлиным. Он уволился из городской больницы два года назад, не оставив ни личных координат, ни нового места работы. Но два года – не восемь, должны остаться следы. Однако и тут Илью подстерегала неудача. Гостевая на личной страничке Тамлина пестрела поздравлениями с праздниками и вопросами от бывших пациентов, только ни на один вопрос Тамлин так и не ответил. И вообще за эти два года ни разу не появился в Сети. Старые, десятилетней давности фотографии, изображали невысокого молодого мужчину заурядной внешности и мало что могли дать – с тех пор Тамлин наверняка сильно изменился.
Инженер и специалист по микрочипам Михаил Березин тоже не горел желанием рассказывать о себе всем и каждому. Его профиль содержал лишь фото трехлетней давности и самые общие, на первый взгляд абсолютно бесполезные сведения. Даже не удалось найти место его работы.
Илья откинулся на спинку стула и задумался: что могло связывать давно вышедшего из детского возраста инженера с Тамлиным? Никаких идей в голову не пришло. Он вздохнул и открыл последний профиль.
Единственной публичной фигурой в этой странной «шестерке», да и вообще, по-видимому, просто общительным и открытым человеком была Римма Беккер. Эффектная шатенка без возраста, известный ученый, генетик, нейрофизиолог, чьи многочисленные фото украшали Сеть. Ее любили журналисты – за красоту, остроумие, эрудицию. Любила молодежь – за генномодифицированные живые игрушки. Ее даже любило научное сообщество, которое вообще никого не выносит.
Что связывало этих людей? Почему он написал их имена на ладони? В том, что писал он сам, Илья уже убедился, изрядно почиркав старую газету, – почерк был его. Судя по всему, начинать надо с Риммы. Но что он ей скажет? «Когда я очнулся, в моей голове не было ни единой мысли, но я прочел ваше имя на своей ладошке. Вы, случаем, не помните меня?» И что он будет делать, если она пожмет плечами и скажет «нет»?
Рука, уже тянувшаяся набрать ее номер, замерла. Нет, все-таки лучше поговорить лично. А еще лучше как бы невзначай попасть ей на глаза. Сейчас у Риммы как раз лекция в Центре экспериментальной медицины – отличная возможность, грех не воспользоваться.
