Не знаю, как долго продолжалось это. Но однажды вечером в дверь спальни затарабанили.
– В чём дело, Ярис? Надеюсь, это что-то действительно важное!
– Да! Впусти, это самая защищённая комната. Лучше, если поговорим в ней.
Свен выбрался из кровати, накинул халат, опустил полог, чтобы скрыть меня. Я услышала, как открылась дверь.
– Так что случилось, Ярис?
– Королева Луасон мертва.
– Это точно?
– Да. Её зачарованный нож уже несколько дней был ржавым, а сейчас рассыпался в прах.
– И родить наследника она ещё не могла. Сроки не те.
– Вот именно, Свен. Что будем делать?
– Убираться отсюда. Пока остальные не сообразили. Смысла в этой войне теперь нет. Без крови аританской династии страну нам не удержать. Завтра уходим.
– А как?
– Скажу, что получил Весть и должен вернуться в княжество.
– Пограбим напоследок?
– По пути к границе ещё есть нетронутые местечки, – хмыкнул Свен. – Мы так спешили в Лурдию, что проверяли не всё. Если отправимся завтра, пока другие не знают…
– То как раз успеем попотрошить здешних, – обрадовано подхватил Ярис.
Я думала, меня оставят здесь, но нет. Утром я скакала рядом со Свеном. Ещё несколько недель я моталась с ним по графству, неторопливо приближаясь к границе с Лейским княжеством. Они рыскали как волки по нашей земле, находя тех, кто надеялся, что отсидится в стороне. У Свена была карта, где значились все поместья и маленькие форты, что они пропустили при стремительном броске к Лурдии. Они не тратили силы на сильных и бедных, выбирая тех, кто в мирное для королевства время расслабился и зажирел.
Когда дома, в замке, я слушала рассуждения брата и других молодых стражников о том, что леи плохие солдаты, то верила. И их неудачная осада нашей крепости не противоречила этому мнению. Но сейчас я убедилась, что это не так. Леи оказались хорошими воинами и сражались не хуже наших. Просто если могли, то выбирали вариант с меньшей кровью. Где могли покорить с помощью своей странной магии, выбирали этот путь. Несколько раз я наблюдала, как она действует.
Один из фортов сдала молодая жена хозяина. Она опоила солдат сонным отваром и открыла ворота. Я смотрела, как она кидается на грудь Свену, такую счастливую, и видела в ней себя. Мне не было жаль её, когда Свен с силой оттолкнул предательницу, как ненужную вещь. А когда она подползла и попыталась поцеловать его сапоги, пнул прямо в лицо. И больше даже не взглянул на неё.
Я была удивлена, что леи не убили всех спящих воинов, хотя и могли. Скованные магическим сном, те не просыпались, даже когда им наносили раны. Увидев моё удивление, Свен пояснил:
– Это задержит преследователей.
И я поняла. Раненные, да ещё в таком количестве, остановят надёжней, чем убитые. Выбирая между преследованием врагов и спасением своих, ясно, что люди выберут.
Но прямое предательство я наблюдала лишь раз. Как поняла из разговора Яриса и Свена, это требовало предварительной подготовки. Они бросали зерно чар ещё тогда, когда сопровождали принцессу Луасон на Отбор. Сейчас чаще леи выманивали своими чарами кого-то нестойкого к обещаниям любви, богатства, славы и наносили ритуальным чёрным ножом на лицо и тело неглубокие надрезы. А потом отпускали. Окровавленные и плачущие те возвращались к своим, а через день туда входили леи, почти не встречая сопротивления.
– Почему вы не поступили так со мной? – однажды спросила я.
Свен уже давно дал мне блокнот и карандаш, чтобы если ему требовалось узнать или мне сообщить что-то, то я написала в нём.
