В центре зала буквой «П» стоял стол, к которому и подвела нас Рута. Здесь мы разделились. Мне она указала встать в конце стола, где уже стояло две дамы, чей и возраст, и наряд, ясно говорили, что невестами короля они быть не могут. Наверняка компаньонки, как и я. Лиззи и Камиллу Рута оставила где-то в середине, а Виолу провела ближе к центральному столу. Расставив нас по местам, горничная ушла.
Пока зал наполнялся, я с любопытством посмотрела на стоящих рядом дам. Похоже, не только моей мачехе пришла мысль, что Отбор хороший шанс пристроить своих одиноких родственниц. Хотя среди них отсутствовали молодые девушки, но и пожилых дам тоже не наблюдалось. Большинство из них вступили в возраст зрелой женственности. Это умело подчёркивали наряды, причёски, макияж. Среди них я была самой молодой и скромной. Дамы прибыли ко двору во всеоружии и не собирались скрывать свои цели. И я их не осуждала. После войны осталось немало вдов и невест, оставшихся без женихов. Поездка в Лурдию – это шанс найти новое счастье.
Единственный минус для меня от этих намерений других компаньонок то, что, похоже, сотрудничества с ними ждать не стоит. Отправляясь сюда, я надеялась, что другие сопровождающие невест дамы помогут мне разобраться в подводных течениях Отбора, подскажут что-то при необходимости. Теперь стало ясно, что дружбы с ними не выйдет. Вышедшие на охоту дамы смотрели на других компаньонок, как на соперниц, и завязывать дружеские отношения ни с кем не спешили.
Зал постепенно заполнился. Все стояли возле указанных им мест в ожидании королевы. Распахнулись противоположные от тех, в которые вошли мы, двери и в зал вошла королева-мать в сопровождении нескольких дам и придворных. Несмотря на возраст и пережитое горе, королева Джиневра двигалась весьма бодро. Быстрым шагом она подошла к своему месту и обратилась к нам:
– Дорогие дариты! Я рада видеть вас в своём доме. Все вы с дороги и потому не буду мучить долгими речами. Помните, что вы не просто мои гостьи, но участницы отбора. Потому вам разрешены некоторые отступления от строгого придворного этикета, – звучный голос королевы казался мягким и дружелюбным, но взгляд серых глаз предупреждал, что слишком уж расслабляться не стоит. – Прошу вас, присаживайтесь и разделите со мной трапезу.
Королева опустилась на своё похожее на трон кресло. Следом как волна прошла – рассаживались все остальные. Нельзя сказать, что этот обычно простой процесс на этот раз прошёл гладко. В шорох одежд и стук подвигаемых стульев местами вплетался звон уроненных приборов и упавших бокалов. Это мы, компаньонки, сидели как в партере, почти спокойно наблюдая разворачивающийся спектакль. Девушки же очень волновались. Одна даже чуть не села мимо стула. Только расторопность слуги спасла её от падения. Сидевшие за центральным столом дамы во главе с королевой внимательно всех рассматривали.
Не думала, что даже такое обычно простое действие, как сесть за стол, сразу разделит конкурсанток. Одни выполнили это спокойно и грациозно. Видно было, что высокое общество ни капли не смущает их. Таких было немного и одна из них обогнавшая нас блондинка. Другие сумели сесть безукоризненно элегантно, как Виола, но волнения спрятать не смогли. Бледность лица и некоторая скованность её выдавали. Третьи, как Лиззи и Камилла, сделали это быстро и просто. Сели и сели! Таких было больше всего. Наряды и манеры ясно выдавали их провинциальность. Я и сама была такая. Ещё вчера, встретив их на улице или в лавке, я бы так не подумала. Но сейчас на фоне конкурсанток, сидевших ближе к королевскому столу, разница бросалась в глаза. Но провинциальность – это полбеды. Хуже, что некоторые робели так, что даже просто сесть за стол у них не получилось. Именно они роняли ножи и вилки, опрокидывали бокалы. От этого на них нападал окончательный столбняк, и они замирали, как скульптуры, олицетворяющие стыд и печаль. Что сказать? Даже мне стало ясно, что такие в жёны королю Эрику не годятся.
