– Дай, миленький. Не твое это. Тебе начертано найти было. И все. Спасибо. Нашел и уйди.
– Ты в своем уме! Старая шалава! Вали отседа, пока не дали! Уйди! Я это нашел! Может продам кому. За дорого! Машину куплю! Или в музей сдам. И там мою фамилию напишут на табличке.
– Отдай, или напишут твое имя на табличке. Только не на той, – она продолжала протягивать ладонь.
Сереге вдруг нестерпимо жалко стало отдавать этот кусок необыкновенной бересты, он уже хотел было толкнуть навязчивую старуху, но ее полуслепые глаза вдруг изнутри зажглись темным, колючим, игольчатым свечением. Она сверлила его этой теменью. В его голове начал закручиваться вихрь. Движения парня замедлились, как под действием гипноза он протянул старухе свое сокровище. Стоящий рядом Вася, казалось, совсем перестал соображать, что именно происходит. Он ритмично раскачивался как маятник и придурковато напевал детскую песенку: «В стране сидел кузнечик». Цыганка грубовато выхватило свиток из рук Сергея, сунула его за пазуху и, щелкнув по носу обоих молодых мужчин, выводя их из транса, чуть ли не бегом ринулась со строительной площадки, пока они окончательно не пришли в себя.
Желтый лист плывет.
У какого берега, цикада,
Вдруг проснешься ты?
Басё, хокку пер.с яп. Веры Марковой
Лиза открыла дверь своим ключом. Дома никого не было. Она оставила вещи и пошла на «Ривьеру». Зимнее море не такое как летнее. Оно словно сбрасывает всю поверхностную шелуху: теснящиеся шезлонги, брызги и гомон купающихся, музыку открытых кафе – и предстает перед человеком во всей своей исполинской красоте. Ты и стихия. Наедине. В этот вечер Черное море было серым. Лиза сидела на покатой, отполированной временем, но от этого не менее твердой, гальке, всматриваясь в одну точку где-то за линией горизонта, пока всё окружающее ее пространство не окрасилось иссиня-черными чернилами. За тем она встала и пошла на огонек катиной квартиры, горящий специально для нее.
– Я привезла тебе подарок, – она протянула шуршащий подарочной бумагой пакет. – И мама настойчиво зовет тебя в гости.
– У тебя был день рождения? Почему ты не сказала, нужно отметить в выходные!
– Да ладно. Говорят, что 26 не отмечают, – отделалась Катя поверхностной шуткой.
Ребята «чокнулись» чаем и постепенно разбрелись по своим углам. Лиза не спала, она всматривалась в черноту ночи. Зачем она вернулась? Какой странный голос звал её в этот город? Лиза понимала, что уже слышала его, но чтобы разобрать слова ей нужно быть ближе к точке, из которой исходил звук.
***
– Заткнись, че за лядство ты поешь! – Сергея охватило раздражение. – И с фига простой? Жрать че будем? Песни твои. Давай за «баранку». Котлован сам себя не выроет.
– Так это же. Не фурычит. Сломался.
– Мозг у тебя сломался, – Сергей снова забрался в кабину, на голову ошеломленного Васька посыпались комки грязи с сапог.
Экскаваторщик перевел рычаг управление в рабочее положение. Машина с глухим тарахтением почерпнула землю и, отрывисто вздохнув, вывалила её в кузов машины.
Рабочий день продолжился.
– Че за туева чертовщина, – не понял Василий, в голове навязчиво крутился мотив песенки, повторяя про себя «зелененький он был» заменяя название цвета травы на то, что он думает о всей этой белиберде и в целом о своей жизни, Васек полез в кабину на место, выпрыгнувшего из нее Сергея. Случившиеся парни больше никогда не обсуждали.
