Измещение.
– Ты зачем упал, Шушфар?! – вскрикивает Хьеперрак.
Выдергивает из ножен меч и озирается по сторонам…
Туго соображают, говорите?
– Ты видел, Яришвил? – спрашивает меня Хьеперрак шепотом.
– Что, что видел?!
– Мелькнуло… от сотника к Шушфару… какая-то тень.
Глупости, не мог он меня видеть. И все же…
– А где она теперь, эта тень?
– Не знаю, не знаю… – Хьеперрак с подозрением вглядывается в мое лицо.
Нет, это и впрямь что-то новое.
– Что вылупился?! – ору я на знаменщика. – Мерещится всякая дрянь! Обкурился дурью, вот и представляешь всякое…
– Мерещится, – бормочет Хьеперрак. – А зачем сотник копыта откинул? А зачем Шушфар упал и лежит, как бурдюк с верблюжовкой?
– Я тоже видел, – вступает в разговор третий мечник, которого зовут Цриакамал.
Все это время он жался к стене. Что он там мог видеть из своего угла?
Проклятие, я же все время торчу на самом свету! И хотя никто ничего видеть не должен – в тень, скорее да поглубже!..
– Занять оборону, – командует знаменщик. – Глядеть по сторонам. Эта тварь все еще здесь.
Конечно, здесь, куда же мне деться. Обнажаю меч и прилежно, давя на корню веселье, всем своим естеством изображаю тревогу.
– Мерещится, говоришь? – недобрым голосом спрашивает Хьеперрак и как бы невзначай придвигается поближе.
Нет, его мы оставим на закуску. А мне что-то захотелось поразвлечься.
Измещение.
Лицо Яришвила делается похоже на глиняную маску. Ноги его подгибаются, и он где стоял, там и оседает, звонко стукнувшись напоследок лбом о каменный пол.
А ведь я и вправду видел, как некая смутная тень выскользнула из-за спины сотника Без Прозвища, на миг пригасила собой огонь факелов и растаяла за Шушфаром. Или все было не так?
Конечно, не так, болван.
Не из-за спины, а из самого сотника. И не за Шушфаром, а в самого Шушфара.
Вот теперь умница.
Но и знаменщик Хьеперрак тоже не дурак.
– Я догадался, – говорит он, переступая через груду одрябшей плоти и разъятых костей, еще мгновение назад полагавшую себя Яришвилом. – Все понял. Ты прикончил Агнирсатьюкхерга на Алтарном поле. Потом убил сотника Когбосхектара. Потом Шушфара и Яришвила. Скачешь от одного к другому, убивая всех.
– Опомнись, Хьеперрак, – говорю я, успокаивающе выставляя перед собой руку без меча. – Как такое возможно? И кто на такое способен?
– Врагодух. Тварь из тьмы, которую старый колдун привел за собой с Алтарного поля…
– Подожди, Хьеперрак. Успокойся. Какой врагодух? Какая тварь? Зачем? Что ты задумал? Убить меня? Меня, твоего старого боевого товарища?!
– Как же я могу убить врагодуха? – усмехается он. – Убить тебя? Ведь ты не позволишь, да?
С этими словами он подносит лезвие меча к своему горлу. Очень острое лезвие. Любовно наточенное этим утром и ни обо что еще не затупившееся.
– Давай, врагодух, – говорит он приглашающе. – Прыгай в меня. Там я тебя и похороню. Я успею. Как ты поступишь тогда?
Молодчина. Умный, отважный и очень рисковый. Будет бесчестно играть с таким в прятки.
– Это непростой вопрос, Хьеперрак, – отвечаю я раздумчиво. – Даже философский. И, по правде сказать, я не знаю на него точного ответа. У меня еще не было случая застрять в мертвом теле до исполнения Веления. Разумеется, я не умру. Быть может, усну – как всегда со мной бывает в конце Воплощения.
– Веление, Воплощение… Пустые слова. Просто замолчи и испытай себя. И меня заодно испытай.
– Разве ты не боишься смерти?
– Все равно я уже умер. Как все эти люди. Как Агнирсатьюкхерг. Кто с тобой встретится, тот обречен. Ведь так? Но я хочу взять с тебя плату за свою смерть.
