Шестой моряк - страница 23

– Боги покарали бы меня за такое святотатство, – отвечаю я, старательно соблюдая серьезный вид.

– Хорошо, – благосклонно роняет Осьмиохватец. – Будь здесь.

И уплывает в пахучие недра своего царства, словно сказочный зверь-кит в океанские пучины.

Я глотаю слюнки – эти оковы тела, будь они неладны! – и при спокойном свете самых ярких светильников подношу металлический диск поближе к глазам. Узор настолько мелкий, что кажется, будто диск просто посечен царапинками. Какие-то пляшущие фигурки, вздыбленные звери, странные цветы… Да ведь это надпись на исканкеданском! Вино они нам шлют, значит… а взамен умыкают нашего короля. Впрочем, это ничего не значит. Так уж устроен мир, что самые поразительные события, а тем более предметы, на деле могут не значить вовсе ничего… Это магический медальон, или на чародейском жаргоне – магильон. От него исходит неощутимая для простого смертного или даже для заурядного рыночного колдуна магическая эманация. Он вполне мог быть изготовлен в Исканкедане – что там, колдунов разве не хватает? А после кем-то из здешних куплен, выигран или обретен любым иным образом. Заманчиво двинуться по исканкеданскому следу, но не уведет ли он меня в тупик? Времени у меня достаточно, но ведь и не в избытке…

Однако же магильон – не та вещица, с которой расстаются легко. Если верить Лиалкенкигу, некоторые магоемкие заклинания без него попросту невозможны. Магильон был передан Агнирсатьюкхергу определенно с какой-то пока неясной целью. Например, убедить Змееглавца в серьезности намерений. Или обозначить высокую степень доверительности отношений между заказчиком и исполнителем. Или…

О, люди, кто же породил вас на свет? Наверное, крокодилы. Отчего вы решили употребить мою силу и мои знания столь неразумным образом?! Отчего вы решили колоть орехи при помощи горного камнепада? Ведь он неминуемо погребет и вас вместе с вашими нелепыми орехами. Не проще ли было напрячь свои скудные мозги и докопаться до истины обычными способами – ходом умозаключений, рядовым дознанием… да теми же пытками?

«Да уж пробовали, – подает голос безмолвствовавший до этой минуты Лиалкенкиг Плешивец. – Ведь три дня, как король наш Свирепец сгинул бесследно. Вот все дни и дознавались. Мы трое очень этого опасались. Думали, что начнут железом жечь, члены выкручивать, а то и чего похуже… в душу лезть да наизнанку выворачивать. Ожоги могут зажить, руки-ноги можно на место вправить, а душа – материя тонкая, лопнет – никакой дратвой не сошьешь. Однако же обошлось. Когбосхектар, глупая скотина, вздохнул с облегчением да и забыл. Что там думал Агнирсатьюкхерг – никому не ведомо, небось, прикидывал, во сколько комнат ему обломится дворец в Хумтаве… А я немало благодушию синклита дивился. И уж после, задним числом, подумал, что кому-то из жрецов вовсе не улыбалось, чтобы один из нас троих заговорил. Не Когбосхектар – этот вовсе ничего не ведал, и мог подолгу растыкать только о своей детородной мощи. Что он тебе наплел там о своем прозвище? Мол, такое, что вслух не произнести? Ага, щас… Не я – я знал лишь, что мне надлежит в нужный момент отвести глаза караулу, и самому смотреть в другую сторону и думать о постороннем. За что мне было обещано… да ты уже, верно, знаешь, что мне было обещано. Кому-то из синклита хотелось, чтобы не проговорился Агнирсатьюкхерг. Чтобы ни единым словом не обмолвился о магильоне. Ибо магильон – торная дорога к его прежнему хозяину. Любой архимаг прочтет его имя, как если бы оно было намалевано там пурпурной краской. И как бы даже этот хозяин не заседал в синклите… Поэтому с нами обошлись столь ошеломляюще мягко. А железом жгли и члены из суставов выкручивали другим, мимохожим, которые ни о чем и знать не знали, и так и остались в неведении до самой смерти. Висят теперь вниз башками вдоль западной стены, как фальшивые амулеты в лавке рыночного чернокнижника… Тут-то Свиафсартон и решил, что времени осталось всего ничего, скоро праздник Веселого Бога, и если Свирепец не появится на людях, люди сильно тому удивятся, а потом огорчатся, а потом начнут требовать всякую херню… и нужно любой ценой возвращать правителя во дворец». – «Я и есть любая цена?» – «Вот именно». – «И, наверное, Свиафсартон наивно тешил себя надеждой, что я возникну из мрака и без промедления укажу ему, где таится Итигальтугеанер Свирепец?» – «Скорее, он рассчитывал, что ты не возникнешь вовсе».