Шибболет - страница 12
«И голубка больше мне не поёт зарю…»
Una paloma blanca me canta el alba
Из песни
«Может, мне покажут мир, когда умру….»
Рассказы
Студент
Дожди шли и шли, тяжело, как отступающие войска. Страна проводила в никуда вереницу вождей и теперь редкими слезами и частыми дождями смывала следы их пребывания на земле. Уже месяц все учились правильно выговаривать слово Чернобыль и, кажется, поняли, что ударение следует делать на второй слог, а не на третий. Ожидания и надежды вырастали непомерные, как грибы после радиоактивных осадков. Все тронулось: леса, города и люди. Сергей Гладышев закончил институт.
Он не пошел ни домой, ни со всеми в общежитие, пить. Жизнь его уже давно устроилась тут, между бурым собором и серой рекой, самим названием призывающей себя отмыть. Только здесь последние пять лет было хорошо и уютно, только здесь хотелось кому-то показать плотный синий кусочек картона. Он ощущался в заднем кармане брюк при каждом шаге, пока Сергей шел до литфака.
Из проема – дверь была всегда открыта, упором служил кирпич – появилась Ирина. В дверях она с кем-то попрощалась, и очень почтительно. Широкая густая борода показалась в проеме и тут же спряталась. Иринины зеленоватые, как ягоды крыжовника, глаза остановились на Сергее. Она шла к нему. От слишком высоких каблуков и крайней худобы Ирина выглядела очень длинной и какой-то извилистой, как плетистое растение. Сергей всегда опасался, что она запутается в собственных ногах и упадет.
– Ну что, студент? – насмешливо спросила взрослая аспирантка. – Закончил? Какие ощущения?
– Тоскливые, – ответил Сергей. – И вообще, больше я не студент. Придумай другую кличку.
И лицо Ирины, и памятник великому педагогу с голубем на голове, и тополя на набережной серой реки – все это казалось нарисованным акварелью «по мокрому», всегда так бывает после летнего дождя. Жизнь расплывалась на глазах.