– Ну до этого еще далеко, – мама допила свой кофе и направилась к раковине мыть чашку. – А пока ешь, и не разговаривай.
– Ну как тебе твоя новая соседка по комнате? – папа Ромашкин с аппетитом уплетал яичницу.
– Ничего, – ответила Настя. – Странная она. Разговаривает смешно. Вроде бы и по-нашему, а половина слов непонятна.
– Что ж тут странного? – удивился папа. – Она ведь в болоте жила.
– А мы когда в деревне были, – продолжила Настя. – На болоте никаких кикимор не видели. Там только лягушки встречались.
– Ну! – многозначительно протянул папа, не зная, что ответить. – Наверное, она в таком болоте жила, до которого люди не добрались.
– А почему она тогда людей не боится? – не унималась Настя. – И почему она разговаривает?
– Ты задаешь слишком много вопросов, – мама принялась готовить обед.
– И все же? – Насте хотелось узнать побольше. – Ведь все говорят, что кикиморы только в сказках бывают.
– Получается, что не только в сказках, – папа растерянно пожал плечами.
– Я все понимаю, – мама все никак не могла успокоиться. – В нашей жизни возможно все. И кикиморы, и лешие, и домовые. Но почему она выбрала именно нашу квартиру? Разве она не могла пойти к соседям? Или еще к кому-нибудь. Почему она пришла именно к нам?
– На этот вопрос я не могу ответить, – папа разделался с завтраком и подал маме грязную тарелку. Мама, не глядя, поставила ее в раковину.
– Напрасно я согласилась оставить ее у нас, – продолжала сетовать мама Ромашкиных. – Чует мое сердце, что мы с этой кикиморой намаемся.
– Да что она может сделать? – удивился папа Ромашкиных. – Она ведь такая маленькая, безобидная.
– Так уж и безобидная! – вспыхнула мама. – А кто все сосиски съел?
– Наверное, ей просто очень хотелось есть, – заступилась Настя за Шишуню.
– Могла бы съесть что-нибудь другое! – маминому возмущению не было предела. – Что я теперь к макаронам подам?
– Там же еще оставались котлеты, – посоветовал папа.
– Котлеты? – мама Ромашкиных строго посмотрела на папу. – Котлеты вы съели еще вчера. У кого привычка есть по ночам?
– Похоже не у одного меня, – папа намекал на Шишуню. – Но ведь макароны можно есть и без сосисок. С сыром, например, или с кетчупом.
– Я люблю макароны с кетчупом, – вставила свое слово Настя.
– Ты лучше ешь свою овсянку! – мама нервничала. – Мне посуду мыть нужно.
Настя замолчала и тоскливо посмотрела на нетронутую кашу, есть которую ей совершенно не хотелось. Вот если бы мама сейчас вышла из кухни, то можно было бы выбросить кашу в мусорное ведро. Но мама никуда не собиралась уходить. Просить же папу помочь справиться с кашей, тоже было бесполезно. Папа Ромашкин еще больше Насти не любил овсянку. Выхода не было и Настя, зажмурившись, поднесла ложку с кашей ко рту. В это время из Настиной комнаты раздался страшный грохот. Семья Ромашкиных тут же поспешила на шум.
Посреди Настиной комнаты в куче книг, игрушек, разбитых вазонов с цветами недоуменно хлопала глазами Шишуня. Как только в дверях появились перепуганные Ромашкины, она сразу же заверещала:
– А я чаво? Я ничаво. Я хотела тряпочку взять, чтоб на кроватку постелить, а воно как рухнет! Я так перепужалася! Так перепужалася!
Шишуня кивала в сторону книжной полки, которая болталась на одном гвозде. Скорее всего, кикимора полезла за чем-то на полку, а та не выдержала и сорвалась.
– Ты не ушиблась? – Настя подскочила к Шишуне.
– Да нам не привыкать! – отмахнулась Шишуня. – Я и не с такой вышины падала. Было дело.
