– Что мне другая родня? Они же не Оленька! Мне бы донюшку мою сберечь, вот о чем я вам толкую!
Горе Татьяны Ивановны было искренним и неподдельным. Да и все в коттеджном поселке знали, как Татьяна Ивановна обожает свою дочь. Конечно, случись с Олей недоброе, Татьяна Ивановна не переживет горя.
И Кира задала женщине резонный вопрос:
– Но если ваша Оля подозревала, что дело с этим контрактом нечисто, зачем же она его подписала?
– А деньги-то! – тут же воскликнула Татьяна Ивановна. – Деньги-то упустить жалко! Говорю же вам, кредиты отдавать нужно. И за дом. И за технику. И за мебель. И за машину! Ведь отберут же все! Зубы! Челюсть мою вставную фарфоровую и ту изо рта выковыряют!
– Ну это вы уж утрируете!
– Да и Оля сначала подумала, что ерунда это все. Ихняя директриса ее убедила, что нечего глупостям верить. Что все в порядке будет. Что это такая честь и слава, какая иным и не снилась. Ну Оленька и подписала. А как уж подписала, то после спохватилась. Ко мне прибежала и плачет: «Что же я, мама, наделала? Страшно мне! Ну, как и я тоже пропаду, как другие девчонки!»
И, закручинившись, Татьяна Ивановна окончательно пала духом и заплакала:
– Ой, чувствую, так оно и будет! Умыкнут мою кровиночку, как тех других девушек. Ох, умыкнут!
– А у вас есть подозрение, кто это может делать?
– Да! – встрепенулась Татьяна Ивановна. – Подозрение есть! Есть!
– На кого же вы думаете?
– На редактора ихнего! Ох, и паскудный мужик! Я только один раз его рожу видела, да и то на фотографии, а все равно он мне шибко не понравился!
– Рожа? Паскудная? – с сомнением переспросила Кира. – Ну а более веские улики против него есть?
– Улики? Нет, нету, наверное, других-то улик.
– А следствие по делу исчезновения этих трех девушек велось?
– Да какое же следствие? – изумилась Татьяна Ивановна. – Никто же не заявлял, что они пропали вчистую. Эстель эта… Хозяйка модельного агентства, где Оленька работает, так все повернула, будто бы эти девушки и не пропали совсем. А так… Уехали.
– Очень странная позиция.
– Ничего не странная. Эстель этой шумиха такая ни к чему. Вот она и изображает, будто у них в агентстве все в шоколаде.
– Значит, этих пропавших девушек никто и не искал до сих пор?
– Нет.
– У них что, родных не было?
– Ну, у Машеньки родня где-то далеко была. Да она с ними и не общалась особо. У Наташеньки жених только был. Но и он что-то не появлялся. А у Марианны… У той никого не было. Нет, вру, мать у нее была. Да жила далеко. И семья у нее другая уже была. В общем, не до дочери ей особо было.
– Хм, – задумалась Кира. – Выходит, все три пропавшие девушки были одиноки?
– Выходит, что так. Но у Оленьки ведь я есть! Может быть, ее и не похитят? А?
И столько надежды слышалось в ее голосе, что подруги не знали, что и ответить бедной женщине. Скажут, что с ее дочерью все будет в порядке, а вдруг не будет? Татьяна Ивановна несчастья с Оленькой точно не переживет. Вон как ее трясет, хотя ровным счетом еще ничего не случилось. Трудно себе даже представить, что с ней будет, если с Оленькой правда случится что-нибудь нехорошее.
– Да! – внезапно встрепенулась Татьяна Ивановна. – Я же вам самое главное-то не рассказала!
– Что?
– Про Иринку нашу! Это ведь она должна была быть мисс Лето.
– Мисс Лето?
– Ну да! Я же вам говорю, девушки по три месяца на обложках «МВМ» сверкать по контракту должны. Машенька с каштановыми волосиками такая была – она мисс Осень являлась. Наташенька светленькая – она мисс Зима. Марианна – рыженькая, она мисс Весна была. Ну, а мисс Лето должна была стать Иришка.
