– Чего же тут не понять, отсутствие интеллекта на вашем лике, свидетельствует о том, что вы вчера не в меру лудили глотку, горячительными напитками. И сегодня свои старые дрожжи, предлагаете окропить, простите, пивасиком.
– Да как вы такое могли подумать, товарищ лейтенант. Я всё таки начальник отдела и не потерплю разгильдяйства на службе. Бывает иногда стресс снимаем, но то специфика производства. Предупреждаю вас товарищ лейтенант, пивасик только в личное время.
– Я не пью, товарищ майор. – Возмущённо произнесла Серафима.
– Прекрасный выбор. – Невозмутимо сообщил Звягинцев, подбираясь к нужной ему теме: – Соколов говоря о бальзаме, кстати меня вы знаете, а это старший лейтенант Соколов, Илья Сергеевич. Так вот, Илья Сергеевич говорил о минеральной водице.
– О водичке? – Удивлённо спросил Илья.
– О водичке. – Звягинцев разговаривал так, будто с маленькими: – Вы какую любите Илья Сергеевич, с газиками?
– С газиками. – Подключился к игре начальника, Соколов: – Газики они такие забавные, особенно если у вас в животике.
– Серафима Александровна, не в службу, а в дружбу, не сходите ли в ларёк, всего-то нужно, пачку сигарет и литр минералки.
– У меня только сто рублей. – Растерянно ответила Сима.
– Этого хватит. – Ухмыльнулся Соколов.
– Вот вам денюшки… – Доставая из потёртого портмоне деньги, Зрягинцев отдал их девушке, и видя что она колеблется, добавил: – Простите нас.
– За что? Мне действительно всегда хотелось помочь, больным и убогим.
– За то, что я тебе буду тыкать и курить в твоём присутствии. А ещё я не терплю от подчинённых фамильярностей.
– И меня простите! – Подключился к фарсу Соколов: – За то что мы будем перед вами сквернословить!
– Прости меня, за то что я обязательно на тебя наору и ты будешь переживая, по ночам окроплять слезой подушку! – Звягинцев бухнулся на колени и обнял ноги Серафимы.
– А меня Анатольевич вообще называет жлобом! – Не зная что про себя отрицательного сказать, заявил Соколов, пытаясь пристроить свою голову на груди у девушки.
– Эээ. Ну хватит уже. – В замешательстве произнесла Серафима, высвобождаясь от мужских рук: – Я пойду, за нарзаном.
Как только за девушкой закрылась дверь, Звягинцев произнёс:
– Наконец-то ушла. – Он подошёл к дивану и пошарив за ним, извлёк оттуда две бутылки пива: – Давай стаканы.
– Ну ты, Анатолич – Гегемон. – Всё что смог сказать повеселевший Соколов, подставляя стаканы.
– Попрошу в моем присутствии, не выражаться. – Ловко открывая пиво, процитировал всем известную фразу Звягинцев: – Ты тоже почувствовал, как она засомневалась, идти, или не идти. Быть, или не быть?
– А я думаю, чего ты Анатольевич так её выпроводить хочешь. Я же знаю, ты как развёлся, у тебя всегда в сейфе запасные сигареты лежат.
– Послушай Илья, ты меня знаешь, что в рабочее время, ни ни. Я вторую бутылку с собой заберу, после службы выпьем.
– Анатолич, ну как тебе наша Тифани? – Начиная оживать, спросил Соколов.
– Тифани? Это из какой сказки сынок?
– Это из клёвого фильма – Матрица. Там персонаж женский есть, в темных очках ходит. Чего это наша Серафима глаза прячет, а Анатолич?
– Не знаю, но ноги у неё роскошные. – Звягинцев подошёл к выключателю и выключил свет в помещении.
– Анатолич, давай сюда её посадим. – И Соколов вытащил лист фанеры, прикрывающий ноги сидящего за столом.
– Не, не, так не пойдёт, ты его слегка вставь, а когда я её отвлеку, фанеру незаметно убери.
