– Почему? – удивилась Нина.
– Для родителей это было дорого. Они увлекались только историей и археологией. А мне нравилось кино. Люди придумали его, вкладывая свои мечты и надежды. Меня покоряли сильные герои и красивые женщины. Я наклеивала их фотографии, вырезанные из журналов, на большой лист бумаги, висевший над кроватью в моей комнате. Однажды ночью мне не спалось, и я начала разговаривать с картинками. Некоторые из них стали выпуклыми, словно набухали изнутри, а потом появились в комнате.
– Другие?
– Да. Только они скорее напоминали не самих людей, а тени вот я и стала их так называть. Они проявлялись постепенно, нависали надо мной, всматриваясь куда-то внутрь, но молчали, пока я не заговаривала первой.
– Они были лохматые? – голосок у девочки задрожал.
– Давай ты не будешь бояться, а то мне придется отложить разговор.
Собеседница только кивнула, но подтянула простыню до подбородка.
– Раньше многое было по-другому, – спокойно пояснила Варя. – И музыка, и разговоры, и кино, и передачи по телевизору. Не было столько ужастиков и монстров. Тени с клыками и лохматые появлялись редко. Чаще из картинок приходили добрые видения. Наверное, поэтому я их не боялась, а с одним даже подружилась.
– Правда? – глазенки у девочки округлились.
– Он намного старше и умнее меня. Но главное… Он настоящий воин! Очень красивый и сильный Правда, любит надо мной подшутить.
– Ты не говоришь про него – был.
Варя насторожилась. Чуть наклонив голову, внимательно посмотрела на девочку, но та и не думала отступать. Было видно, что ей не по себе, но любопытство брало верх.
– Действительно, он и сейчас иногда появляется… Помогает советом.
– Как его зовут? – прошептала девчушка, словно боясь вспугнуть кого-то.
– Александр.
– Варь, а как ты узнала, что он хороший? Девушка на минуту задумалась, что-то припоминая.
– Даже не знаю, как тебе объяснить. Просто почувствовала.
– А я их всех боюсь. Этих теней.
Во взгляде малышки появился нешуточный страх. Он искажал хорошенькое цветущее личико, обещавшее стать красивым. И от этого вызывал еще большее сострадание. Отчего-то жизнь иногда незаслуженно сурово распоряжается судьбами детей, подвергая их неокрепшие души серьезным испытаниям. И, к великому сожалению, эти души не выдерживают. Ломаются и переполняются ненавистью к окружающему миру, допускающему насилие в детстве. Этой злобы хватает на всю оставшуюся жизнь. И многие из них бессознательно и беспощадно мстят. За себя, за утерянное детство, за непознанное счастье.
– Я понимаю тебя, дружок, – как можно спокойнее произнесла Варя. – Потому и осталась в вашем доме.
– Это не мой дом, – быстро, словно отстраняясь от чего-то чуждого, прошептала Нина. – Мой там. – она неопределенно махнула в сторону. – Но бабушка туда никого не пускает.
– Если быть точной, то Софья Львовна тебе прабабушка.
– Она не любит когда ее называют прабабушка. И ты так не говори, а то рассердится.
– Хорошо, – попыталась успокоить ее Варя. – Не буду.
– Смотри! – девочка обхватила своей ладошкой узкое запястье наставницы. – Она тут главная. Как скажет, так и будет. Даже Арик ее боится.
– Почему ты так думаешь?
– Он всегда глаза опускает, когда с бабушкой разговаривает. А когда ее нет – сутулится, если о ней говорят.
– Какая ты у нас наблюдательная!
Ниночка насторожилась и собралась, было, обидеться. Однако заметив бесхитростную улыбку девушки, смягчилась. Отчего-то она очень доверяла своей новой воспитательнице. Да, и бабушка быстро приняла Варю в дом, а мнение хозяйки все уважали. Безропотно. Чтобы не углубляться в семейные отношения, девчушка вернулась к интересующей ее теме:
