– Теперь вы примете все дела, – прошептал Мазарини. – Я присматривался к вам ещё задолго до того, как вы попали в свиту короля. Ваше назначение маршалом двора было испытанием для вас. Я хотел увидеть вас в деле. Понимаете?
– Я догадывался, – неуверенно ответил Франсуа-Анри.
Да и мог ли он быть уверенным в чём-либо происходящем в его жизни, если только что узнал о том, что его покойный отец состоял в Тайном совете, о чём не ведал ни он сам, ни его старший брат Арман, который унаследовал титул герцога де Руже?
– Я знаю, о чём вы сейчас думаете, – свистящий шёпот был сигналом приближающегося приступа кашля, и Мазарини поднял руку, указывая на стакан. – Витторио, принеси моё лекарство. Мне нужен мой отвар.
Мысленно сжавшись в ожидании нестерпимого для его слуха сухого кашля, который, должно быть, до крови раздирал грудь кардинала, дю Плесси-Бельер смотрел в другую сторону, чтобы не выдать своим взглядом жалость или нетерпение. Но стоило слуге скрыться за дверью, как Мазарини заговорил с ним неожиданно окрепшим и громким голосом, словно никакого приступа не было и в помине:
– Я поручил вам две важные миссии, маркиз. И, согласившись выполнить их, вы подтвердили, что достойны всей поддержки, которую в моих силах оказать вам. Это и есть наследство, которое я решил оставить вам. Но у меня есть одно условие. Просьба. Мольба, если хотите!
– Монсеньор! Вам стоит лишь сказать!
В порыве чувств маркиз вскочил, но Мазарини остановил его одним движением руки:
– Я знаю. Знаю обо всём. Но вернёмся к делу, дорогой мой. Это касается моей семьи. Я уже позаботился о будущем моего единственного племянника, оставив ему солидную часть наследства вместе с титулом герцога де Невера и чином капитан-лейтенанта роты королевских мушкетеров, которые я выхлопотал для него у короля. Я успел выдать замуж моих племянниц, выделив каждой из них дополнительную сумму сверх того приданного, которое им полагалось. А теперь их доли наследства удвоятся, поскольку его величество только что отказался принять мой дар.
Так вот что имел в виду Людовик, когда заявил королеве-матери о том, что он принял решение!
Дю Плесси-Бельер быстро оглянулся в сторону двери в приёмную, а потом снова посмотрел в лицо кардинала. Морщинки на переносице и поперечные бороздки у него на лбу сделались глубже, а в блестящих карих глазах читалась невыразимая тоска.
– Я был для них больше, чем дядя. Все они дороги мне, как родные дети. К сожалению, скоро они совсем осиротеют. Конечно же, я сумел обеспечить их так, чтобы они были независимы и не страдали от жизненных невзгод. И всё же я прошу вас, дю Плесси-Бельер, оказать им протекцию. Теперь, когда вы будете управлять делами Тайного совета и принимать все решения, я прошу вас об этой услуге. Я прошу присмотреть за моей семьёй. И помочь, если кому-либо из них потребуется поддержка.
– Непременно, Монсеньор! – без раздумий ответил Франсуа-Анри.
– Король милостив, – не позволяя прерывать себя, продолжал кардинал, – и я знаю, что в глубине души он всё ещё любит её. Но ни он, и никто вообще в нашем бренном мире не властен ни над обстоятельствами, ни тем более над временем. Может случиться, что любви и дружеского расположения к ней Людовика окажется недостаточно. Вы понимаете меня?
– Понимаю, – проговорил Франсуа-Анри, чувствуя, как у него вспыхнули щёки и шея.
– Вы не должны открываться ей. Помните, теперь вы решаете дела Тайного совета. Это не позволяет вам иметь личную связь с кем-либо из тех, кто находится под вашим покровительством, – в глазах Мазарини сверкнули стальные молнии. – В своё время мне тоже пришлось отказаться от личной привязанности. Поверьте, на пороге вечности я могу, не кривя душой, признаться в этом.
